Глава 7.
Сашенька щёлкнула замком, и в квартиру почти вбежал высокий парень в затёртой серой бейсболке. В свете тусклой лампы прихожей Бахметов не сразу узнал Тёму – кожа его лица как будто пожухла и почернела, а глаза блестели лихорадочной искрой.
– Я должен с вами говорить! – пожав протянутую Бахметовым руку холодной ладонью, быстро и нервно произнёс Тема. Сочувственно окинув сгорбленную фигуру гостя, Сашенька неслышно вздохнула и вышла на площадку. Дёрнув несколько раз рукой дверь, Тёма убедился, что замок закрыт, и с облегчением снял бейсболку.
– Обязательно должен с вами говорить, – сцепив пальцы, повторил он спустя полминуты молчания уже за столом кухни. – Я, вообще, должен хоть с кем-нибудь поговорить. Всё как-то ужасно заморочилось. Меня обложили как кабана, как самого жирного кабана на забой. Понимаете это, Сергей? Как объяснить? За мной по пятам постоянно идёт какой-то человек; и я знаю, кто его послал, – Тёма с волнением повернул своё лицо к Бахметову – на лбу его проступили капельки пота. – То он, вроде, пропадёт, а потом – на тебе, опять здесь. В окно выгляну – стоит, пойду куда – он за мной. Я хотел даже убить его, – брезгливо поморщившись, прошептал он, – настолько стал он мне ненавистен. Вы понимаете меня? А он будто почувствовал и пропал на время. А может, и не пропал, – сжав свои костлявые кулаки, простонал Тёма.
– Если он решил довести вас до сумасшествия, то кое-чего уже добился, – внимательно разглядывая лицо Тёмы, сказал Бахметов – в какую-то секунду волнение гостя ему показалось слишком наигранным, причём наигранным плохо.
– Я знал, что вы поможете мне во всём разобраться! – схватил Тёма Бахметова за предплечье. – Поверьте, мне, действительно, не к кому больше идти. История безумная – абсурд, настоящий абсурд! Следователь взял меня в оборот и прямо требует, чтобы я сознался в убийстве. Я, конечно, приходил к Любе, и не раз, и в квартире её есть мои отпечатки пальцев, а где их нет? Я много куда приходил. Но разве за эти самые отпечатки меня нужно цеплять наручниками к батарее или угрожать устроить мне какую-то «прессуху» в СИЗО? – он опять брезгливо наморщился.
– Сколько вы просидели в Крестах?
– Шесть дней. Шесть дней, – задумчиво повторил Тёма и криво усмехнулся. – За такой срок, кажется, сотворил Землю Господь. Целая вечность. Прессовать, правда, не стали – подержали в какой-то мерзкой камере на пятерых (сказали, что это ещё люкс!), и отпустили. Может, они не знали, что со мной делать?
– Вы были у Любы в тот вечер?
– Вы спрашиваете, как следователь. Извините, это от нервов. Был, и даже с ней разговаривал. Она оказалась не в настроении, – то ли квартиру её ограбили, то ли ещё что, – обругала меня и выгнала. Это Любаша умеет делать в совершенстве. Умела… К Маше пришёл – после того, как выпустили, – она вся в слезах; плачет и говорит, что я к ней приходил только из-за денег, а страсть всегда была только к Любе, – вдруг схватился Тёма за виски и, побледнев, замолчал на минуту. – Вы поможете мне, Сергей? Умоляю, поговорите с Машей и скажите ей, что я постоянно думаю о ней. Мне не к кому было больше прийти, извините, – всё ополчилось против меня.
– Я сам чувствую себя пешкой, – почти виновато улыбнулся Бахметов, – в совсем непонятной игре. А есть ли в ней правила – вот вопрос. Я передам Маше наш разговор, но не уверен, что всё это не запутает её ещё больше.
– Раевский – вот кто её запутывает и распускает всякие грязные небылицы про меня и про мою семью!
– Не думаю, что он специально находит на это время, – пробормотал Бахметов.
– Может, мне на него, как на благодетеля, молиться? – довольно зло сказал Тема. – Я всё знаю – следователь сказал мне, благодаря кому я вышел из Крестов. И для чего я нужен этому банкиру? Приставил ко мне какую-то мерзкую тварь, самую настоящую тень, запретил видеться с Машей и нагло готовится к свадьбе. Скажите, Сергей, Маша-то сможет отказать этому Нунсигену или чёрт знает как там ещё его назвать – или нет? Да или нет?
– Она страдает и от него, и от вас, – смотря в чёрные глаза Тёмы, сказал Бахметов, – честно говоря, он очень удивился, что Тёма в состоянии своего полупомешательства вдруг походя упомянул имя одного из бальзаковских героев; и, помолчав, добавил. – Может, потому, что такой родилась, Для многих ведь так стоит вопрос: не кто для тебя лучше, а кто – хуже. Вы тут, вроде, ни при чём; и ничем тут не поможешь.
– Но вы, Сергей, дали слово поговорить с ней обо мне. И, знаете, натолкнули на интересную мысль. Сейчас, извините, мне нужно срочно уйти. Я не хуже, я точно не хуже! – не сдержавший улыбки Тёма поспешно встал и, попрощавшись, вышел за дверь. Бахметов покачал головой на то, что гость слишком быстро оживился, и почти обрадовался его обещанию; а от первоначальной растерянности в сутулой фигуре не осталось и следа.
Продолжение - здесь.