- Ну, в этом нет необходимости.”
“Ты его не одобряешь?”
- Одобрять его и одобрять твой брак с ним-это две разные вещи.”
- Не говори загадками, - сказала она, с упреком хлопнув его по боку. С его толстой кожей это было бы похоже на похлопывание.
“Штраф. Эклон, скорее всего, скоро получит работу на работе. Выйти за него замуж-значит выйти замуж за ежа Гроува.”
Взгляд кораллин упал на скалу внизу, усеянную желудевыми ракушками. Членистоногие вырастили свои круглые, бугристые бежевые панцири прямо на скале и проведут там всю оставшуюся жизнь, совершенно неподвижные. Неужели так будет всю ее оставшуюся жизнь, пока она не уедет из мальчишеской рощи? Если да, то будет ли это так плохо? - Здесь мирная жизнь, - сказала она наконец.
“О,пожалуйста, кого ты обманываешь?- Если бы Павонис мог закатить глаза, она бы так и сделала. “Люди здесь не в мире; они крепко спят.”
- Здесь жизнь в безопасности, - настаивала Кораллин. "Из года в год Urchin Grove занимает самое безопасное поселение в Меристеме в ежегодном рейтинге статуса поселений, подготовленном Министерством по жилищным вопросам—”
“Остановить его. Ты говоришь, как продавец в Министерстве. Безопасность-это иллюзия. Все может случиться где угодно и в любое время. Я узнал это, когда Мако умер.”
Кораллин замолчала.
- У тебя сегодня два варианта, - продолжил он голосом адвоката, закрывающего свое дело. “Ты можешь запереться в Ежевой роще на всю оставшуюся жизнь, как те желудевые ракушки, на которые ты смотришь, или мы вдвоем можем забрать и уехать сегодня.”
“Но куда мы вообще пойдем?”
“Мы могли бы начать с этого . . . синяя бутылка.”
Столица нации меристем, долгое плавание на юг. Там никто не узнает о ее профессиональном унижении. Там она сможет начать все сначала, в другой клинике—лучшей клинике. - Синяя бутылка, - прошептала Кораллин, и ее сердце выпрыгнуло из груди, такое же легкое и воздушное, как листья водорослей вокруг нее. Изар оглядел свой буровой корабль "Доминион дрилл I", протянувшийся на сто шестьдесят футов от носа до кормы. Под палящим солнцем на его борту шаркало около пятидесяти человек-масса обтянутых джинсами ног и обожженных солнцем рук, рубашки и фуражки с бронзово-черными эмблемами океанского владычества. Девяностопятифутовая вышка поднималась к небу в центре бурильного корабля, ее высокая высота и конструкция должны были обеспечить прочность для транспортировки нефти из подводных скважин в резервуар для хранения под палубой. Нефтяное бурение должно было состояться завтра утром; этот вечер был отмечен рутинной проверкой бурового судна, которая предшествовала каждому нефтяному бурению.Доминион дрилл я был привязан к берегу, но слегка подпрыгивал от течения.
Изар стоял там же, где и всегда, в тени буровой вышки—круг можно было бы нарисовать, чтобы отметить это место,—потому что это было единственное положение, которое позволяло ему видеть на триста шестьдесят градусов весь буровой корабль. Он стоял рядом с Заураком Альфардом, пятидесятисемилетним начальником оперативного отдела. Большая бритая голова заурака была похожа на валун, а на затылке виднелась полоска вялости. Капля пота свисала с кончика его бугристого носа, прежде чем упасть на ботинок. После Антареса на земле не было человека, которому бы Изар доверял больше, чем Заураку.
- Прошу прощения, что прерываю вас, - сказал Денеб Дельфин, появляясь между Изаром и Заураком.
Грудь Денеба была сложена как у бизона, но походка его была легкой, как у мыши. татуировка русалки отмечала его черное предплечье, вращаясь от внутренней стороны локтя до запястья, хвост русалки вздымался над его венами. Многие работники Ocean Dominion были помечены чернилами, но их татуировки, как правило, изображали рыболовные крючки, сети, траулеры, корабли, иногда даже логотип Ocean Dominion. Татуировка русалки была первой в жизни Изара; он нахмурился с отвращением.
“Я просто хотел сообщить вам, что проверил бурильную трубу и обезьянник,-сказал Денеб. - Они готовы к завтрашней нефтяной Буре.”
Кивнув, Заурак поставил две аккуратные галочки на контрольном листе, который держал в руках, прикрепив их к планшету. Его перо блестело на солнце, на его черной поверхности были выгравированы бронзово-черные знаки океанского владычества, а также его имя, заурак Альфард, печатными буквами.