Интересно, как сильно мне придется драться, и придется ли вообще драться. Может быть, это будет легко.
Когда день переходит в ночь, я чувствую сдвиг, все мое существо меняется. Все клетки моего тела переделывают себя, чтобы отразить девушку, которой я буду с этого дня. Девушка, которая не целительница. Девушка, которая не слишком священна, чтобы прикоснуться. Девушка, которая не несет ответственности за жизнь целого города, за будущее стольких искателей. Фигура на носу, снятая с корабля.
Как будто клетки моего тела знают, что происходит.
А Бог знает?
Будет ли Бог бросать истерику, забирая мой дар и многое другое? Иногда я думаю, что если Бог и существует, то это продавец на обочине дороги, мошенник, торгующий блестящими безделушками, который ведет себя так, словно ты уже обещал их купить, словно ты умолял о них, хотя никогда этого не делал. Но каким-то образом он все еще обманывает вас, думая, что это была ваша идея повесить их на шею в первую очередь.
Меня пробирает дрожь.
Я сажусь в кресло у окна, сворачиваюсь калачиком и смотрю на воду и темнеющее небо.
Человеческое тело, наши мышцы, наши руки, имеют свои собственные воспоминания. Исцеление - это такая мышца, которую я напрягал всю свою жизнь. Мне даже не нужно об этом думать. Обращение к моему дару всегда было так же просто, как шуршание в кармане для очарования, которое я знаю, всегда там. Но также странно иметь дар, источник которого остается загадкой. Очарование, от которого я стал зависеть, но которого я никогда полностью не понимал.
Возможно ли, что так же, как я могу призвать свой дар по своему желанию, я могу так же легко избавиться от него? Что, удалив материал моей жизни как целителя, я могу удалить дар из своего тела? Или это больше похоже на то, как амулет теряется, проваливаясь через дыру в моем кармане? И если да, то куда он пойдет? Будет ли он лежать между половицами, ожидая, когда я найду его снова?
ДВАДЦАТЬ
Когда я просыпаюсь в первое утро своей новой жизни в качестве целителя Марленанота, я делаю много вещей.
Я выбираю одежду, которая сейчас висит в моем шкафу. Есть блестящая майка, которую я, возможно, никогда не надену, но решил, что все равно хочу. Есть джинсы и джинсы и еще джинсы. Тощий. Разорвал на коленях. Отрежьте на дне. Джинсы с заклепками. Джинсы с вышитыми цветами. Футболки громоздятся на моих полках, а милые, красочные платья висят в ряд, яркая заманчивая Радуга выбора. Я выбираю одну из футболок. Бледно-фиолетовый, с V-образным вырезом. Джинсы с заклепками в виде крошечных звездочек. Ярко-зеленые шлепанцы. Я всегда хотела носить шлепанцы. Я видел девушек, которые носили их на пляже, в городе, на набережной у пристани, по дороге в какой-нибудь ресторан на вынос, когда они болтали со своими друзьями или держались за руки со своими парнями.
Молодой человек.
У меня будет парень?
Футболки, джинсы, шлепанцы, и парень тоже?
Есть лихорадка в моих ушах, головокружительной легкости в голове, чтобы сопровождать его.
Я хватаю свитер цвета фуксии на случай, если замерзну. Я люблю яркие цвета.
Так много цвета!
Солнце светит в окно моей спальни. Я поворачиваю к нему лицо, все мое тело, цветок, открывающий тепло и свет.
Мой желудок урчит низко и громко.
Я пробираюсь по коридору и ступенькам на кухню, улыбаясь.
Что едят целители в отпуске?
Шоколадные батончики? Мороженое? Чизбургеры и картофель фри?
“Марлена, ты хорошо выглядишь. Фатима поднимает глаза от прилавка, где она рубит овощи. Морковь. Сельдерей. Лук. Капуста. Кале, конечно. Она готовит одно из тех португальских рагу, которые готовятся целую вечность, которые она делает иногда, когда моя мать тоскует по своей собственной кухне, хотя она никогда не признается в этом вслух.
Мама сегодня скучает по дому?
“Ты действительно так думаешь?- Я спрашиваю Фатиму. Она улыбается неуверенной улыбкой, как будто она не совсем уверена, каковы правила на данный момент. Интересно, что она подслушала вчера. Если она все подслушала. То, что сказала ей моя мать, если вообще что-нибудь.
“Утвердительный ответ. Но Марлена?- Фатима выходит из-за прилавка туда, где я стою. - Можно Мне? Исправить что-нибудь?”