Мы слишком банально познакомились. Друзья пригласили на предновогодние посиделки так как знали, что я один, с ней произошло то же. Я много курил и ругался, а она ела апельсины. Ела с таким детским непритворным аппетитом один за одним. Казалось, что в этих сладких марокканских сладостях живительный эликсир. Это я только потом узнал, что у неё шла восьмая неделя диеты(потому что восемь недель звучит внушительней двух месяцев) и это единственная сладость, которая она себе позволяла. Её бесконечные диеты вводили меня в постоянный ступор. Она худела на гречке, притом не варила её, а заливала кипятком и плача ела холодную весь день прямо из кастрюли. Овощные диеты придавали эмоций, но отбирали последние силы. А без углеводные напрочь лишали улыбок. И это притом, что она не могла жить без сладкого. Я знал, что коробка конфет могла решить практически любой конфликт и поднять настроение после даже самой большой неудачи. Она наливала большую кружку горячего чая и лакомилась (хотя скорее поедала) батончики с такими горящими глазами, что я мог лишь мечтать о таком взгляде в свою сторону. Она любила конфеты и любила меня, а я старался любить её так как она любила конфеты.
Я подошёл и заговорил уже перед уходом, мы обменялись взглядами, я попрощался со всеми и ушёл. Только вот её красные, от цитрусовых, щёки уходить из моей головы не собирались. Как только я не пытался их прогнать. Кино, спорт, музыка, секс. Увы. Жующая апельсины девушка маячила в глазах. Зачем прогонять? А вот это другая история. Причем совершенно. В ту новогоднюю ночь пробил ровно год как я порвал отношения, хотя порвали со мной. Но, вам я этого не говорил, как и остальным. Нельзя быть брошенным мужчиной, когда тебе тридцать четыре года и ты говорил о женитьбе, хотя до этого и не собирался. Официальная версия, угадаете? Не сошлись...и бла-бла-бла. Всё до смеха прозаично. А хочется поэзии. Никогда не писал стихов, а всегда хотелось...
...Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня...