Седая вся, высохшая, жилистая, строгая и даже суровая.
Удивительная такая старуха сидела в горнице у Лелюшки. Не просить пришла, в гости. Корешки на обмен принесла, землицы и так, по мелочи.
"Что ж, ты, матушка, так и промышляешь?" - Лелюшка заинтересованно повернулась, доставая какую-то утварь. "Промышляю..." - эхом ответила бабка, "А что сделается, тропка ко мне, чай, пошире, чем к твоей избушке будет, любят люди тех, кто укорот дает обидчикам да лихим людям". Бабка пожевала сухими губами и продолжила: " Добрая ты, Леля, блаженная какая. Чего ты возишься с ними, разговоры ведёшь. Думаешь, исправить что? Думаешь, обратит кто взор к небу? Нет ведь там никого, пусто там! Духи лесные, Духи земные, голоса бестелесные, все на службе у лесных ведьм... А выше и нет... никто боле нас не ведает судьбой человеческой."
Прищурилась Лелюшка на закат, через оконце, повздыхала немного:
" Что ты, как нет? А закат, а небо ясное? Духи твои лесные раскрасили? Люди добрые, слабые только, как беда приключается, помощь тут надобна, а не укорот и отрава черная. Вот был тут, один у меня...." Не договорила, на полуслове прервала невысказанное. Нахмурив брови, железным голосом бабка, будто пощечинами, роняла хлесткие слова: " Мужчина, говоришь? Приходил, говоришь? Плакал, пресмыкался? Ох, от меня бы недалеко ушёл своими ногами. Зачем они на земле, почему живут, чисто гады земные, нет проку от них, всех бы повывела!"
Бабка задохнулась от возмущения и ярости, побелела от гнева. "Ох ты!" - удивилась Лелюшка, : расскажи мне эту историю, за что ты так к ним, ведь люди...
"Нелюди!" - бабка бушевала, и, казалось, в небольшой избенке начинается черный ураган. "Слушай, Леля! Когда я еще не в силе была, когда духи лесные еще на поклон ко мне не вышли, и сердце было мягкое, как мох, захаживал ко мне старосты нашего сын. Красивый! - бабка зажмурилась, борясь с неодолимым воспоминанием- долго ходил, сказки рассказывал, мурлыкал, что кот... " Лелюшка сидела, замерев, боялась рассеять этот ураган, пусть крутится, пусть сила бабкина тут выходит, будет меньше на одну людскую погибель.
А бабка продолжала, усиливая злобу: " А потом, война! Ушёл! Обещал же.. и нет его, вот тогда я впервые к духам взмолилась, за ним послала.. не нашли... ушёл без остатка, как не было. Было. Было одно утешение. Мальчишечек у меня его остался, ушла в леса с ним, жили сколько-то. Нашли. Забрали мальчонку в большую семью, тетка родная как своего воспитывала... Я ходила, смотрела, прогнали меня, боялись..."
Бабка удивленно смотрела в ясное лицо Лелюшки, которая раскинула легкий морок сердечности, искренних слов, как делала всегда, чтобы гостям легче было рассказать, что на сердце. Не бабка больше сидела перед ней... старушка, потерявшая всех, кого любила.
" Это ничего" - проговорила Лелюшка. "У всякого своя судьба, по силе его, и у тебя своя, колдунья лесная..."
Бабка глубоко вздохнула, улыбнулась Лелюшка.
