Я одет в запрещенную одежду, но Фатима развалилась в гостиной на мебели, сняв обувь. Фатима то и дело бросает взгляд на мои обнаженные в майке плечи. Мои плечи никогда не обнажаются.
- Я не скажу, если ты не скажешь, - предлагаю я.
Сначала лицо Фатимы ничего не выражает. Затем она разражается громким смехом.
Я прикусываю губу. Я никогда не видел, чтобы Фатима так смеялась. Но потом я обнаруживаю, что хихикаю вместе с ней.
Она пытается отдышаться.- Договорились, Марлена. - Договорились.”
Я улыбаюсь. Фатима улыбается в ответ.
Обычно мы почти не взаимодействуем, только разговариваем друг с другом, когда это необходимо. Таковы правила дома, моей жизни, и все вокруг меня это знают. Целитель должен быть оставлен в покое, чтобы к нему не прикасались и не приближались без необходимости. Это объясняется в программах, которые раздаются в моих аудиториях, чтобы искатели знали, что делать, а что нет. Я тот, кто решает подойти к ним, прикоснуться к ним, а не наоборот.
Я узнаю, что мне нравится нарушать правила, и нарушать их с кем-то еще, как Фатима. Марлена нарушительница правил. Это звучит совсем не так, как Марлена целительница, Марлена девственница-Чудотворец. Марлена Живая Святая.
“Что ты там делал?"Я спрашиваю Фатиму, так как мы уже вовлечены в поведение, которое не является нормальным для нас. “Вы рассматривали вид из окна?- Прежде чем Фатима вскочила с дивана, она смотрела на большие панорамные окна, за которыми качался океан с белыми барашками, небо было затуманено влажностью.
Фатима-португалка, как и мы. Она и моя мать могли бы быть сестрами, с их одинаковыми темными чертами лица и богатой оливковой кожей. Она талантливый повар, и иногда я думаю, что она даже лучше, чем моя мать, выпекает сладкий хлеб и немного заварного пасте де Белен, которые мы едим в праздничные дни.
- Нет, на самом деле, не вид, - говорит Фатима, но не уточняет.
- А что потом?”
На ее лице появляется выражение, которое я не могу прочесть, и смех пропадает. Она кивает в сторону стены между двумя большими окнами, выходящими на море. На этой стене висит картина. Один из моих.
- О, - говорю я.
Она смотрит на меня. Тогда, может быть, потому что мы оба уже находимся на неизведанной территории, объясняет она.“Я думал о том, что этот образ говорит о тебе.- Она снова обращает свое внимание на него, и в комнате становится тихо, пока мы стоим там, рассматривая его.
Картина представляет собой автопортрет.
Я сделал это, когда мне было двенадцать. Это большой корабль, почти ковчег. На ней находятся маленькие домики и магазины, которые составляют наш город. Люди толпятся на палубах, некоторые озабоченно выглядывают из-за кормы. За кораблем идет сильный шторм, но лодка направлена в сторону от тяжелых серых облаков, проливного дождя, свирепых волн. Он быстро и уверенно направится к яркому солнцу и теплому синему морю. На картине Я-фигура, прикрепленная к носу корабля. Мои длинные волнистые волосы струятся по деревянным верхним палубам,моя нога обмотана толстой металлической цепью, прикрепленной к железному якорю, который достигает дна океана.
Я давно думал, что быть целителем сродни защите обитателей корабля от штормов и моря, от пиратов и захватчиков, быть ответственным за безопасность каждого, вести свой народ в более спокойные воды и лучшие дни, моя работа-привязать все и каждого к этому земляному полу, как Джулиан из Нориджа привязал свою церковь к Богу. Однажды я превратил свое видение в картину. Может быть, это звучит высокомерно. Но это то, кем я всегда был.
Картина висела на стене гостиной только с начала лета. Моя мать положила его туда, чтобы сделать заявление. Чтобы напомнить мне, кто я. Или кем она хочет, чтобы я остался.
- А что он говорит обо мне, Фатима?”
Она поворачивается ко мне.- Что ты чувствуешь себя ответственным за благополучие мира. Что ты-потустороннее существо, обладающее потусторонними силами.”
Мои щеки покалывает от жара, когда я слышу, как Фатима говорит это. Стыд ползет по голой коже моих рук. Картина не просто заставляет меня казаться высокомерным, она делает меня ее воплощением.
- Но, - продолжает Фатима, - девушка, которую я вижу перед собой, совсем другая.- Похоже, она довольна.