Ближе к 24 августа вспоминается старая шутка. Однажды жителям небольшого итальянского городка было предсказание, что их город прославится в веках. Они предполагали, что это произойдёт из-за их талантливых художников, знаменитых писателей и архитекторов. О Везувии жители Помпеев как-то не подумали. Немного цинично, но именно так и произошло.
24 августа 79 года случилось грандиозное извержение вулкана, которое стёрло с лица Земли Помпеи, Геркуланум и Стабии.
На сегодняшний день есть два свидетельства о том страшном дне: в «Римской истории» о нём рассказывает Кассий Дион, в письмах к Тациту — Плиний Секунд Младший. Вероятно, в своей «Истории» об извержении говорил и Тацит, но этот источник частично не сохранился.
Первые робкие толчки начали ощущаться ещё в начале августа, но жители городов не придали им особого значения, несмотря на то, что в колодцах исчезла вода. Подземный гул постепенно нарастал, земля трескалась, а на море поднимались волны. Но вдруг всё прекратилось. Некоторые горожане, предчувствуя беду, начали покидать дома.
И вот наступило 24 число. День был солнечный и необычайно жаркий. Внезапно с диким грохотом и сотрясанием земли вершина вулкана раскололась надвое. Всё вокруг потемнело — пепел и дым закрыли солнце, из Везувия извергались огонь, камни, комья шлака. Хлынувший лавовый поток почти мгновенно затопил Геркуланум. Помпеи также быстро утопали в пепле.
Людей в городах оставалось немного, и из них практически никто не успел спастись. Многих гибель настигла в тот момент, когда они собирали пожитки. Погиб и Плиний Старший, римский автор, написавший «Естественную историю». К вечеру на месте богатых городов, утопавших в зелени, была безжизненная раскалённая пустыня.
Поначалу, пока лава ещё не затвердела окончательно, местные жители пытались выкапывать то, что было возможно, в первую очередь статуи богов. Но вскоре это стало невозможно, и о городах забыли. Казалось, навсегда...
Впервые на Помпеи наткнулся Доменико Фонтана в семнадцатом веке, но масштабов найденного не понял. А вот в следующем столетии находки были оценены по достоинству. Первые мраморные обломки обнаружились случайно, но герцог д’Эльбёф решил раскопать всё вокруг и выкупил территорию. Он нашёл девять статуй, чем вызвал большой интерес и у простых людей, и у королевских особ.
Супруга Карла III Бурбона пришла в восторг от найденных д’Эльбёфом статуй и захотела такие же, но свои. Тогда король велел начальнику технических отрядов начать раскопки с того места, где их окончил герцог. И вскоре были обнаружены части бронзовых коней.
Поразмышляв над находками, решили, наконец, пригласить специалиста — хранителя королевской библиотеки. И 11 декабря 1738 года в недрах лавы нашли первую надпись, свидетельствующую о том, что это Театр Геркуланума. Так Помпеи и Геркуланум вновь обретали жизнь. И постепенно раскрывали свои тайны, ведь города оказались практически в идеальном состоянии — они будто были законсервированы толстым вакуумным слоем лавы.
На сегодняшний день города раскопаны, в домах восстановлены верхние этажи и крыши. В центре Помпеев открыт форум с вымощенной плитами площадью, колоннадой, храмом Юпитера и рынком.
В Геркулануме можно увидеть крытые галереи, фонтаны, водопровод и канализацию. Тротуары, вымощенные красным камнем, отделаны бордюрами, а стены домов, как оказалось, были украшены фресками и мозаиками весьма фривольного содержания. Неподалёку от города обнаружена так называемая Вилла папирусов — в ней много статуй и, судя по всему, настоящая античная библиотека.
Гибель Помпеев и Геркуланума, как считали некоторые философы и даже историки, — это кара за нравственное падение. Ведь помимо порою порнографических фресок, города просто перенасыщены лупанариями — публичными домами — и комнатами для свиданий, которых там даже больше, чем пекарен.
Наиболее ярко представить события двухтысячелетней давности поможет картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи»:
художник бывал на раскопках и со знанием дела передаёт трагедию, постигшую города. Кроме того, эта тема не раз освещалась в кино и художественной литературе. В частности, А.С. Пушкин под впечатлением от картины написал стихотворение «Везувий зев открыл...», а под ним по памяти даже набросал центральный сюжет полотна.
