«Будь храброй девушкой», - сказала Брана, улыбаясь Стане. «Твоя мать, - продолжала она, кружась в кармане юбок, - была помолвлена в шесть лет, замужем в тринадцать лет, когда она еще не была женщиной. Ей понадобилось целых четыре года для производства. И посмотри на нее сейчас ... Она улыбнулась. «Одиннадцать детей». Она передала маленькую голубую бутылочку Милице. «И еще один в пути».
«Открой рот», - потребовала Милица, делая шаг навстречу своей сестре.
«Что это?» - спросила Стана, делая то, что ей сказали.
«Лауданум». Милица сжала верхнюю часть стеклянной пипетки. «Несколько капель горечи, и тогда ты ничего не почувствуешь». *
Было около двух тридцати, когда они отправились из Петергофа к усадьбе Сергеевских в открытой карете, запряженной шестью лошадьми и украшенными гирляндами белых роз. Милица путешествовала со своей сестрой, как и значительный почетный караул, одетые в безупречную алую форму. Прибыв в церковь из белого мрамора ровно в 3 часа дня, их встретили толпы журналистов и официального придворного фотографа, а также толпы взволнованных зрителей, собравшихся из всех близлежащих поместий.
«Боже, помоги мне», пробормотала Стана, переворачивая свои застывшие глаза на толпу, а затем снова к своей сестре. 'Да поможет нам Бог.'
Карета остановилась, и толпа замолчала. Присутствовали около шести великих князей, одетых в полное пышное военное великолепие, их золотые пуговицы и погоны сверкали на ярком дневном солнце. В шесть футов семь дюймов великий князь Николай Николаевич, недавно приобретенный зять Милицы, определенно выделялся из толпы. Его прямой нос, его умные, острые голубые глаза и изящно вощеные усы сделали его желанным зрелищем в море незнакомых лиц. Он ободряюще улыбнулся приближающейся невесте.
«Папа был бы так горд», - прошептала Милица на ухо своей сестре.
«Помоги мне», вяло пробормотала Стана в ответ.
Стана встала в карете и слегка упала в обморок. Наркотики, вес платья, жара лета. Милица ахнул, как и некоторые из толпы. Стана ухватилась за борт, чтобы уравновесить себя, ее белые руки дрожали, когда она возилась. К счастью, Николай Николаевич был достаточно быстр, чтобы поймать Стану, прежде чем она упала. Он бросился вперед, оттолкнув лакея, крепко обняв ее за талию, когда ее ноги вышли из-под нее. Он притянул ее ближе к груди, и ее голова упала ему на плечо; она вздрогнула, пытаясь контролировать себя. Вдыхая глубоко, она чувствовала только лимонную остроту его одеколона.
«Спасибо». Ее губы раздвинулись в сухой улыбке. Самая маленькая капелька пота скользнула по ее виску.
«Ваше Высочество», - ответил он, крепко держа ее за локти. "Вам нужен стакан воды?"
'Незачем.'
"Немного воздуха?"
Стана покачала головой.
«Не волнуйся», добавил он, поворачиваясь к озабоченной Милице. ‘Ей просто нужен момент. Вы идете внутрь. Я позабочусь о ней, обещаю.
Милица колебалась, она опаздывала, ей нужно идти в церковь, но ... Она снова посмотрела на него.
«Обещаю», снова сказал он, прижимая Стану чуть ближе к груди. 'Идти.'
Милица кивнула и обернулась. Как только она прошла через открытые двери, сладкий, болезненный запах ладана и лилий наполнил воздух. Пахло больше похоже на похороны, чем на свадьбу. Освещенные тысячей свечей, сливки петербургского общества были выстроены в ряд, украшены нарядами, и, когда они играли в лучшую позицию, их алмазы, изумруды, рубины, жемчуг, золото и серебро шелковились как корзина мокрых гадюк корчится на солнце. Милица была на мгновение ослеплена изобилием и крепче сжала своего поклонника, пока она шла по церкви. Она услышала провал разговора и почувствовала яркость сотни пар глаз. Одетая в желтое шелковое платье, с желтым бриллиантовым колье и маленькой бриллиантовой тиарой, которую ей недавно подарил ее муж, она нервно оглядела церковь.
Первой к ней подошла сестра царя, великая княгиня Мария Александровна, которая была замужем за принцем Альфредом, герцогом Эдинбургским, вторым сыном королевы Виктории.