История, которой я не был свидетелем, но ее столь долго и так подробно пересказывали и показывали в лицах мои друзья-однополчане, которые были этому свидетелями, что я был готов съесть, выданную заботливой Родиной и каптером, форму, стукнуться каской о стену казармы, и застрелиться дежурной почтовой печатью. Поскольку в тот день, находясь в наряде, мне пришлось на несколько часов отъехать в ближайший к нашей части городок. Почта у нас была своя, но слепая вера в «дружбу народов», «Братский союз» и т.д. и т.п. заставляла нашего замполита выписывать местную прессу. Служили мы тогда в теплом и влажном климате, а местное население в разговоре постоянно норовило перейти с одного языка на другой и обратно.
В один из таких славных и жарких дней, когда вся часть была построена на плацу, в ожидании развода, на плац медленно въехал армейский "уазик", со снятым тентом. В этом «местном» джипе нашей армии сидел наш зампотылу в окружении прекрасных усатых парней в панамках и шейных платках, закрывающих их лица, оставив на виду лишь угольного цвета глаза. Для полноты образа бармалеям не хватало лишь красивой полосатой майки. А сабли у них были и одной из них они явно пытались демонстративно побрить интенданта на ходу, хотя он всегда был гладко выбрит. Майор сильно потел, но пытался двигаться в такт импровизированной бритве, иначе он рисковал быть отправленным на Родину по частям. Бравый латинский парень жестами объяснил, что его зовут Хуан и потребовал пять ящиков "калашей" за освобождение офицера. Торговаться он умел и это явно была не первая подобная сделка в его жизни.
В нашей армии все происходит вокруг плаца. К плацу же примыкало и строение санчасти. Раздался звон стекла, и вылетев вместе с окном, рама обнажила нутро медсанчасти, и мы все наблюдали это прекрасное зрелище. Возвышаясь исполином среди того, что еще секунду назад было окном санчасти, стояла капитан медицинской службы и по совместительству супруга попавшего в переплет офицера. "Отпустите Леню, пид@расы" завопила она, распугав своим нежным ангельским баритоном стаи птиц на пару километров в округе. Посчитав, что офицер и большая женщина в белом халате это больше, чем просто офицер ( в прямом и переносном смысле ), двое бармалеев-партизан ринулись к санчасти и резво вскочив на крыльцо оказались внутри. Первым делом они обшарили стеклянный шкаф, и увидев упаковки с ампулами начали их складывать в свои бездонные карманы. Потом они обшарили жену тыловика, но ввиду ее бесконечных габаритов обшаривать ее можно было долго, а жара все сильнее и сильнее. Непонятная картина складывалась в голове Веника — солдата срочной службы, сидевшего за ширмой в ожидании малоприятной процедуры, а точнее помещения клизмы в заднее отверстие бойца. У Веника был запор. В стране, где тысячи людей ежемесячно умирают от диареи, Веня не мог сходить в туалет.
Стоит отдельно разъяснить, что Веня был весьма специфический малый, которого родня, по достижении им 18-летия, сбагрила в армию, сочтя за благо применение Вени в качестве армейского турникета, на худой конец штурмового бревна или даже просто бомбы. Родня очень не любила Веньямина, мы тоже его не очень любили, вся часть не любила Веника. А как можно любить солдата, путающего мешок с сахаром и солью во время наряда по кухне, как можно любить отрывающего вентиль вместе с водопроводной трубой во время чистки зубов?! Шум в санчасти он воспринял весьма неоднозначно — он встал. Вы когда-нибудь видели белую тряпичную ширму, обхватывающую тело, обдуваемое приятным бризом из отсутствующего окна? Латиносы тоже, наверное, раньше никогда не видели кентервильское привидение. Что-то крича, возможно молитву, они пытались добиться выхода белого призрака. Возможно, для них было бы лучшим выходом потыкать в Веньямина мачете, но они глупо упустили эту возможность. Веньямин, мысля только одному ему ведомыми категориями, к полному ужасу местных бармалеев и военврача, начал движение по приемному покою, будучи облаченным в ширму. Военврач знала, что собой представляет Веня и благоразумно попыталась спрятаться за бармалеями. Фиг ей это удалось. Грохоча и раскалываясь надвое, верхняя часть деревянного каркаса ширмы похоронила под собой военврача и одного из аборигенов. Другой, видя бесславную гибель своего товарища, попытался скрыться. Но треснувшая ширма освободила Веню, и прорвавшись сквозь пелену ткани он устремился к выходу. Как он потом он пытался объяснить: в поисках туалета, поскольку нестандартная ситуация привела его организм к чувству близости полного расслабления. Между туалетом и выходом оказалась тушка латиноса. Именно в таком порядке они и рухнули с крыльца санчасти: поручень лестницы, бандит и сапоги с Веней, восседавшим на плечах у этого самого бандита. Есть такая весьма неприятная штука — "вколоченный" перелом, именно так потом диагностировали латиноса. Видя нездоровый кипишь, уазик подъехал к крыльцу, чтобы подхватить своего подельника. Вместо бандита в машину спрыгнул Веня. Удивленный водитель дал по газам и помчался по одному ему ведомому пути. Еще больше удивился бандит, державший нож у горла заложника. Веня обхватил бандита обеими руками, в попытке удержаться внутри "козла", во время его странных траекторий передвижения по территории части. Проезжая под низкорасположенной веткой дерева, Веня мистическим образом исчез из "козла" вертикально вверх. По иронии судьбы вместе с Веней, на дереве повис и бармалей. Наверное, это были единственные в части подтяжки и они оказались на Веньямине. Уазик уперся в забор и развернувшись поехал обратно.
Даже не знаю, стоит ли говорить, что проезжал он под Веней. Такое нарочно не придумаешь. Впоследствии кто-то говорил: подтяжки лопнули, сам Веня утверждал, что он сам прыгнул. Но факт остается фактом: Веня приземлился на капот машины и одним только своим видом окончательно деморализовал противника. Очнувшееся охранение части, наконец, таки занялось своими обязанностями и скрутив всех захватчиков препроводило их на гауптвахту. Вскоре к ним, в соседней камере, присоединился и Веня, на глазах у всей части, испражнившийся под деревом. Стресс — лучшее лекарство от запоров. Веню, за проявленный героизм, наградили почетной грамотой и написали благодарственное письмо на Родину. Ответ не заставил себя долго ждать, текст телеграммы от председателя сельсовета был предельно краток и гласил: «Рады. Надеемся, останется в армии»
Огромное спасибо за ваше внимание! Подписывайтесь, вас ждёт ещё очень много интересного контента!