В августе в Музее искусства Санкт-Петербурга XX-XXI веков открылась выставка «Процессы, понятия, ситуации», посвященная творчеству современных французских художников и объединившая более ста произведений 38-ми мастеров.
Мы поговорили с двумя авторами — Лораном Леонсини и Франсуа Пою-Лефевром — об особенностях современного искусства Франции и России, источниках вдохновения и трудностях, с которыми сталкиваются художники сегодня.
Фотограф Лоран Леонсини родился в 1972 году в Экс-ан-Провансе (Франция). Учился в Высшей национальной школе аудиовизуальных искусств Ля Фемис на отделении кинематографии. В своих фотографиях Лоран пытается передать художественную амбивалентность нашего времени. Показать большие города, добавив в них больше цвета. Он возвышает Париж между современностью и классицизмом. Придавая другие цвета крышам и памятникам Парижа, фотограф дарит нам другой взгляд на столицу Франции.
Живописец, скульптор и фотограф Франсуа Пою-Лефевр родился в 1948 году в Париже (Франция). Основную идею своих творческих поисков он определяет так: показать эстетическую важность не только прекрасного, но и низменного. Уличный мусор больших городов становится для него предметом художественных изысканий. Он делает фотографии мусора, добавляет цвет и получает сюжеты, полные драматизма, добиваясь мощного визуального воздействия. Автор относит себя к движению субреализма, который, по его мнению, более объемен для выражения смысла: у него есть многослойность, включающая не только лежащие на поверхности смысловые импульсы и знаки, но и те, что прячутся глубже, за подсознанием.
Как Вы оцениваете современное французское искусство сегодня?
Лоран Леонсини: Это очень сложный вопрос. Современное искусство мне проще всего поделить на хорошее и, так сказать, не самое качественное. Когда я иду на FIAC (Fore iternationale d'art contemporain (FIAC) – международная ярмарка современного искусства, проводимая каждую осень в Париже), я вижу там замечательные, фантастические вещи, но присутствуют и произведения, которые меня просто поражают. Я часто не понимаю, как эти работы можно причислять к современному искусству и почему они стоят таких больших денег. Я бы сказал, что в этих двух своеобразных нишах можно найти общие черты, но это никак не связано с тем, что они французские. Это объясняется лишь тем, как искусство развивается в целом. Запрос на современное искусство сейчас диктуют крупные известные галереи и ярмарки. Современное искусство сегодня – это искусство подписи, искусство имени. Галереи с именем отбирают произведения, но это еще не значит, что выбранные художники обладают талантом. Из этого можно сделать вывод, что современное искусство довольно спекулятивно.
Франсуа Пою-Лефевр: На самом деле, любой художник с историей выставок во Франции сегодня может считаться французским. Я практически не смотрю на национальность художников, которые выставляются в Париже, но при этом мы все равно называем их французскими. Говорить о каких-то тенденциях чисто французского современного искусства практически невозможно, так как из-за этой многонациональности они сильно перемешаны.
Какие процессы, понятия и ситуации кажутся Вам самыми острыми для современного французского искусства?
Лоран Леонсини: Определения процессов, понятий и ситуаций важны для искусства любой страны. Процессы для меня, как для фотографа, — это в первую очередь выбор темы, которая всецело отражает меня как творца и мое творчество. Затем, в зависимости от того, что я планирую в дальнейшем делать с созданными предметами искусства, выставлять ли или продвигать в другом месте, я сужаю тему и подгоняю ее под внешние запросы и общественные вызовы. Актуальные же ситуации, как я их понимаю, во Франции такие же, как во всем мире. Художники пытаются достичь видимости, хотят стать узнаваемыми. Иначе для чего мы работаем? Ответ: чтобы продавать свое искусство, которое впоследствии будет расходиться в массы. Используем мы для этого интернет-платформу, социальные сети, чтобы виртуально как бы «выйти» из своих ателье.
Франсуа Пою-Лефевр: Под процессом я понимаю именно технический процесс создания искусства. Но он сопровождается и тем, что можно охарактеризовать, как коммуникационный процесс. Лоран, например, занимается коммуникациями, то есть распространением своего искусства сам. Это можно объяснить нашей разницей в возрасте. За меня же это делают другие люди, которые поддерживают мое творчество, помогают мне работать и разделяют красоту того, что я создаю. Понятий же, некой конкретной проблематики в современном искусстве я не вижу. Проблематика создается на базе уже существующих вопросов. В своих работах, например, я часто использую мусорные отходы, что отражает общество и существующую на данный момент актуальную проблематику.
Кого или что Вы считаете своими главными вдохновителями?
Лоран Леонсини: Я так и не нашел какого-то отдельного направления или человека, которые бы меня вдохновляли. Изначально я занимался кино, а для того, чтобы его снимать, нужна целая команда. Когда же я беру в руки фотоаппарат, то остаюсь с ним один на один. Так я могу размышлять над своей темой, углубиться в нее… Но это сразу поднимает ключевую для творчества проблему: как создать некую идентичность, которая потом будет ассоциироваться именно со мной? Как быть не одним из тысячи, а стать узнаваемым? В пример могу привести созданную мной серию, посвященную Парижу. На тему Парижа были отсняты, конечно, тысячи проектов. Однако когда я приступил к проекту, то попытался вложить в него всю свою индивидуальность. Я не просто снимал «красивые картинки», а разукрашивал парижские крыши в разные цвета или изображал известных персонажей, например, Ван Гога. Таким образом своё вдохновение и индивидуальность я нашел в самом себе, а не в ком-то еще.
Франсуа Пою-Лефевр: Так как я занимаюсь фотографией, то назвать какого-то одного человека-вдохновителя практически невозможно. Фотографов, особенно признанных и хороших, тысячи. Однако я бы хотел отметить одно движение, которые встречается не только в фотографии, но и в других видах искусства: это субреализм. Мы все знаем, что такое сюрреализм — к реальности что-то добавляется, и мы находимся как бы над ней. Субреализм же — это уход в реальность. Я фокусируюсь, как уже говорилось, в своих фотографиях на мусорных отходах — бумажках, фантиках, использованных кофейных капсулах – и создаю из этого произведения искусства. Я таким образом ухожу в ту реальность, которая уже кем-то использована. Это течение мне очень близко. Хотелось бы еще отметить, что в его рамках не только создаются произведения искусства, но и проводятся крайне полезные мероприятия.
А знакомы ли Вы с российским современным искусством? Близко ли оно Вам?
Лоран Леонсини: Я должен признаться честно: не знаю о нем совершенно ничего.
Франсуа Пою-Лефевр: Что из себя представляет современное искусство в России, я сказать не могу. Однако я знаю русских художников, которые являются частью этого искусства. Забавно, что познакомился я с ними во Франции, а не в России. Это и Евгения Саре, и Анна Самойлова. Для меня они и их работы — это и есть современное искусство России. Также в институтах и крупных школах искусства я часто встречал преподавателей из России, что тоже оставило свой отпечаток.
Трудно ли сейчас пробиться талантливому художнику, если он не имеет за спиной поддержки спонсоров?
Лоран Леонсини: Сложнее, чем выиграть в лото! Вы как раз описываете мой случай. Я родился в маленькой деревне, и у меня не было никакой поддержки. Именно поэтому около 80% всех коммуникационных вопросов я до сих пор решаю сам. Я очень серьезно занимаюсь позиционированием себя на различных интернет платформах и прекрасно понимаю, какие структуры могут сделать меня более известным. Можно выделить и политическую сферу: к примеру, я встретился с мэром Парижа и показал ему свои работы. Так как они носили довольно патриотический, национальный характер, то после этой встречи я практически сразу получил приглашение сделать выставку в одной из мэрий Парижа. Сейчас же мои работы интегрированы в систему гонок «Формулы 1», которые проводятся на протяжении года по всему миру. Таким образом я знаю, что мои произведения будут представлены миру. Однако, как я уже сказал, стать узнаваемым крайне сложно – работать нужно много и очень интенсивно.
Франсуа Пою-Лефевр: Я не жду достижения того же самого уровня узнаваемости, какого ждет Лоран. Мы все-таки представляем разные поколения. Однако должен согласиться, что это действительно очень тяжелая задача. Первую свою поддержку я получил оттуда, откуда совсем не ждал. Это вышло случайно: я занимался выставками и другими проектами и на меня обратили внимание. Стоит подчеркнуть, что, опять же, это сильно зависит от поколения. Мир меняется, но в то же время возможно все.
Как Вы считаете, куда движется современное искусство и куда движется именно Ваше искусство?
Лоран Леонсини: Если бы я знал, куда движется современное искусство, то обязательно следовал бы за этим движением. Тогда я был бы уверен, что точно продам все свои работы. В целом, мне кажется, что международная политика очень сильно влияет на искусство. Если в мире что-то происходит, то это сразу находит отражение в искусстве. Столько процессов происходит в мире — меняется и климат, имеют место быть и военные конфликты. Предсказать что-либо, конечно, невозможно. Что касается моего искусства, я не могу сейчас ответить на вопрос, куда оно движется. Я уверен, что его будущее зависит от того, каких людей я буду встречать и в каких проектах участвовать. Эти внешние факторы будут сильно на меня воздействовать, но при этом я всегда буду стремиться сохранить свою индивидуальность. Я всегда буду верен фотографии и буду стараться отличаться от всех остальных.
Франсуа Пою-Лефевр: Я рассматриваю искусство как некое убежище. Люди, которые хотят сбежать от реальности, всегда скрывались в искусстве и продолжают делать это сейчас. Для меня и для мира, мне кажется, оно таковым и останется. Большего предсказать я, к сожалению, не в состоянии.
Беседовала Полина Анциферова.
