Она заставила его одеться в темную одежду и перчатки, чтобы гармонировать. Говорят, что самой темной вещью в ЛИМ были его огни.
Чем ближе к Манхэттену, тем больше зданий оставалось нетронутым после реконструкции, на которой были построены фермы Манхэттена. Морган держал руки в карманах, когда шел по улице в миле от своего дома, пробираясь сквозь давно забытые здания.
«Мы не в Чикаго…» - продолжал он бормотать. «Мы не в Чикаго…» Он держал руки в карманах, будто гири тянули их внутрь. «Мы не в Чикаго ... Мы не в Чикаго ... Мы не в Чикаго ...»
Улицы всегда были грязными, но они становились грязнее, когда он шел. Все стало темнее: здания, улицы, вода, которая текла в канализацию впереди. И там был этот запах - «запах всего», как Морган слышал, как он называл. Везде пахло чем-то: фермы пахли грязью, дома пахли едой, улицы пахли канализацией. LIM пахло как все это и многое другое.
Время от времени Морган замечал крысу, направленную в том же направлении, что и он.
Затем он увидел это. Он сидел между двумя гнилыми зданиями и в не намного лучшем состоянии. Но это было большое. Перед ним простиралась широкая плита из рушащегося сорняками дороги. Морган перешел. Другие переходили со всех сторон, с других грязных улиц, с переулков, в одежде, отобранной с пыльных полок и вымытой в ведрах с подержанной водой. Они выглядели еще более испуганными, чем Морган.
Автомобиль приблизился к зданию, когда он приблизился. Большой автомобиль. Все, кто подошел к рынку рядом с Морганом, остановились.
Из машины вышли двое мужчин с винтовками на спинах и пистолетами на бедрах. Тогда другой мужчина. Безоружный. На нем были черные брюки и голубая рубашка с длинными рукавами с черным галстуком. Бритый. Солнцезащитные Очки. Возраст Моргана.
Он был партнером: житель Манхэттена заплатил хорошие деньги, чтобы поддерживать порядок в ЛИМ. Он смотрел на неподвижную, испуганную группу грязных людей. Он поправил свою табличку с именем, когда еще два вооруженных человека вышли из машины позади него. Затем он повернулся и вошел в здание. Люди снаружи шли позади него. Тогда Морган.
В этом месте было темно, но не так темно, как он ожидал. Он мог видеть хорошо.
Несколько люминесцентных ламп, которые все еще работали, мерцали в случайных местах на потолке магазина. Через небрежно залатанные дыры в крыше проникало больше света, возле входной двери стояли прилавки с подсвеченными цифрами. Некоторые мерцали. У прилавков стояли партнеры в синих рубашках, печатая на компьютерах, когда перепуганные покупатели проходили мимо со своими вещами. Старый, обесцвеченный знак бежал над большими передними окнами, перекрытыми грязью, которая покрывала каждую стену:
«АССОЦИАТ И ВЫ: ДРУЗЬЯ НА ЖИЗНЬ!»
За пределами кассовых полос полки возвышались и скрывали глубины ЛИМ в лабиринте из ржавого металла.
Морган огляделся, пока не увидел табличку с надписью «Вежливость». Под этим знаком была стойка, где был еще один сотрудник в синей рубашке. Морган полез в карман, когда подошел к нему. Деньги все еще были там.
Люди Лонг-Айленда использовали реальные товары, когда торговали между собой, но рабочим платили деньги, а деньги в ЛИМ были только хорошими.
Когда он подошел ближе к прилавку, Морган прошел мимо женщины, держащей рядом малыша. У нее был тихий спор с мужчиной.
«У меня нет выбора», - плакала женщина. «За ним никто не наблюдает».
Морган сунул руку в карман, когда счетчик подошел ближе, отодвигая деньги в сторону чего-то столь же важного: листка бумаги, подаренного ему государством. Облегченный, когда он не выпал, он схватил его и встал перед человеком за стойкой.
Не смотри на них! Морган услышал, как его мать хлестнула языком по голове. Его взгляд упал на пол. Он поднял газету, молясь, чтобы партнер принял ее. Долгое время ничего не происходило, его взгляд все время смотрел на сколотый линолеум. Наконец он почувствовал, как бумага выскользнула из его руки. Он вздохнул под нос.
Партнер залез под стойку и уронил корзину на поверхность.