Ох как давно не бывали у Лелюшки такие важные гости. Сидевшая в горенке женщина была одета старательно и богато. Верхнее платье красного льна с искусной вышивкой. Молчала непростая гостья, молчала и Лелюшка, что говорить, когда нет сил сказать неподъемное.
"Дочка у меня, младшенькая." Женщина начала глухим голосом. "Дочка. Радость. У богов выпрошенная, глаза голубые, прозрачные, смотрят так... насквозь видят. С самого малолетства. Отец, братья старшие, что куколку обряжали... А она. Посмотрит, будто льдом окатит. И молчит. Так, молча, четырнадцати годов в речку и вошла. Как посуху. Скрылась под водой, все видели... Так и не нашли ее." Трудно давалось, некогда радостной и живой, а теперь, будто схваченной изморозью, рассказчице каждое слово. Тоска бременем легла на сердце.
"Что же ты хочешь, матушка?" Лелюшка знала уже ответ, но таков почин, спросить надобно.
"Попрощаться!"- вскрикнула и запричитала, совсем по-простому: " Как доченька ушла, никто ее не видел больше, муж запретил говорить о ней, богов просить за нее, забыть велел, как не было. А как же не было, да вот же она, роса моя утренняя, с глазками прозрачными, не из этого мира, а все моя..." Не хватило дыхания, побелело лицо.
Проговорила Лелюшка, как могла ласково: " Подарение тебе было, по просьбе твоей, как просила. Боги не обманывают... иди, милая, возвращайся откуда приехала. Будет година, жду тебя, попрощаешься."
Ни слова не сказала просительница. Ушла бесшумно.
Вернулась как было назначено, лицо каменное, белое. Шли молча, лесной торопой, лугом, берегом. Вот и место жертвенное, намоленное, с кострищем. И, луна... яркая, как днем светит.
"Закрой глаза, дочка, слушай, как разрешу - открывай ", Лелюшка говорила мягко, оглаживая плечи, прикасаясь к вискам, темени, беря за руки.
Дернулась женщина, воздух стал влажным, горячим, звонким и, будто луна пропела: "Матушка, матушка! Покойно мне, тихо. Хорошо мне... это просто судьба моя... не кляни себя и батюшку. Отпусти меня!"
"Открой глаза, можно." - шепчет Лелюшка. Дрожжит гостья ее, дышит тяжело, открывает глаза: на водной глади как тень девичья, машет рукой, прощается и тепло от нее, радостно.
Не выдержало материнское сердце, упала на землю просительница в глубоком бесчувствии. Так и сидела рядом Лелюшка, до рассвета. Богам молилась, солнце встречала, смотрела как возвращается жизнь в измученное тоской тело. Коснулись первые лучи щек, открылись глаза и засияли, как утренняя роса...
Улыбнулась Лелюшка.
