'Отлично. Теперь остальные пятнадцать.
Его улыбка исчезла. Так было всегда. Достигнутое достижение, приобретенный навык, пройденный экзамен: всегда ступенька к следующей цели, и никогда не греться в радости простого успеха. А Станислав был просто еще одним человеком в роли учителя, которого уважали и учили.
Далип кивнул и применился к следующему ключу. Вышло легче. Возможно, это было проще, возможно, это был более свободный рельс. Возможно, он делал все правильно, но это не имело значения, потому что вскоре появилось еще кое-что, чего он не мог бы сделать, и его придется учить там, в темноте, грязи и шуме.
Рельс был наконец свободен. Восемь мужчин, раздетых до пояса, увлекли его парами гигантских клешней и принесли нового, целого и блестящего под желтые огни. Они опустили его на место с короткими кричавшими командами и начали стучать в него, прикрепляя его обратно к шпалам ритмичными ударами их комков.
Далип наблюдал за ними и завидовал их небрежному опыту. О, он не собирался тратить свою жизнь на починку сломанных рельсов ... он собирался делать поезда, которые плыли выше, а не бегали по рельсам ... - и это было просто место, первое из многих, дать ему некоторое представление о том, что инженерия должна была достичь в остром конце. Как была спроектирована и построена вся инфраструктура Метрополитена - туннели, поезда, вентиляция, насосы, станции и даже движение людей сверху вниз и обратно?
Было так много чему научиться, иногда он отчаялся.
Станислав отнес первую часть рельсового сварщика к месту соединения, бросил ее на обочину и дернул головой, чтобы указать, что Далип должен следовать за ним.
Он сделал это послушно, как и все, что просил его. Там была лопата, оксиацетиленовая горелка, газовые баллоны с ней и реакционный сосуд с такой сожженной наружной поверхностью, что выглядел как зола. Мешки с пылью. Мокрый песок для уплотнения отливки. Все это нужно было перенести.
В туннеле уже было достаточно жарко. Это была самая тяжелая работа, которую Далип когда-либо делал, и он прошел всего час. Реакция термитов, которую они создавали, наполнила бы туннель едким дымом и густым желтым пламенем, усугубив суровые условия, и тем не менее эти люди, мускулистые и краткие, трудились в нем день за днем. Он не мог справиться. Он упал в обморок и потерпел неудачу. Он не принадлежал там.
И обнаружил ли Станислав панику в глазах мальчика и понял, что ему нужна уверенность, или это было просто своевременно: он хлопнул Далипа по спине своего оранжевого комбинезона, достаточно сильно, чтобы раскачивать Далипа на ногах, и дал ему пальцы вверх.
Этого было достаточно, чтобы успокоить его нервы. Он был здесь, чтобы учиться, а не быть униженным.
Весь туннель затрясся, как будто его ударили. Пыль дымила воздух, и огни мерцали. Вся рабочая бригада остановилась в середине свинга.
'Какие-'
Стансилав приложил смазанный маслом палец к губам и с осторожным вниманием слушал звуки.
Они были далеко под Лондоном, и с ними не должно было быть ничего, кроме других туннелей. Если бы что-то случилось на поверхности, это было бы невероятно, чтобы добраться до них. Бомба? Здание падает? Самолет падает? Все трое?
Нечего было сравнивать с первоначальным сотрясением мозга, хотя сквозь стены скрипел низкий стон давления.
Их начальник шел вдоль рельсового полотна, следя за тем, чтобы его видели, и обменивался словами со своей командой. Больше никто не двигался.
Вдоль стены туннеля были два оголенных провода, идущих параллельно его длине, подвешенных на зажимах примерно на высоте головы. Супервайзер подрезал клеммы своего телефона к проводам и нажал кнопку вызова.
Он прижал наушник к своей голове и ждал.
Когда ему снова пришлось нажать на кнопку, произошел коллективный сдвиг позы: осторожно сложить инструменты, которые они все еще держали, готовясь двигаться в любом направлении и быстро.
Он в третий раз нажал кнопку и встал, склонив голову, молясь об ответе.