Работала я тогда инструктором в небольшой конюшне на окраине города. Люди приезжали сюда брать уроки верховой езда и просто — прокатиться верхом по лесу. Места там — закачаешься!
Но прогулки были не каждый день, под уроки задействовались не все лошади, а разминаться им надо ежедневно. Вот мы их и разминали. Кого просто на корде гоняли, кого — под седло и в лес.
В тот день Аня взяла «в работу» Пашку. Огромный русский рысак, списанный с ипподрома за неровный ход и невысокую скорость, обладал непрошибаемым характером, пофигизмом и силой — на него сажали крупных всадников и новичков, не боясь, что потом придется по кочкам собирать.
Но бы и минус — не привыкший работать под седлом, рысак норовил по-привычке «лечь в удила», что для верховой лошади нехорошо. Вот и переучивали. Аккуратно, подбирая подходящие удила, совмещая с прогулкой.
В общем, Аня уехала, а мы закрутились «по хозяйству»: вычистить лошадей, приготовить им обед (запарить овес, растащить сено), убраться в конюшне... Привычный распорядок нарушил галопом влетающий в распахнутые ворота Пашка. Глаза белые, с губ — пена капает, мокрый... Анька выглядела не лучше. Бледная, в коня вцепилась так, что с трудом сняли. И это наша чемпионка-разрядница, про которую шутили, что она верхом ездить научилась раньше, чем ходить!
Аню завели в дом, отпаивать горячим чаем, Пашку успокоили, отшагали и отправили в денник. И все это время гадали, ЧТО должно было случиться, чтобы ЭТОТ конь — понес, да так, что Аня не справилась.
Аня потом рассказала.
Часть наезженного маршрута пролегает мимо кладбища. Дорога огибает его по дуге, ворот и ограды не видно из-за деревьев, и лишь иногда в просветы проглядывают кресты. Как ни странно, но этот участок очень уютный, спокойный и светлый, проезжем его без опаски даже в сумерках (еще раз — не ПО кладбищу, а мимо. Оно как бы на обочине и чуть в сторонке)
Дальше от лица Ани.
— Позанималась с Пашкой, пустила его идти спокойно. Шагаем, ветерок, листочки шумят, птички поют... А возле кладбища — мужик стоит. Растрепанный какой-то, одежда в земле перепачкана, но какая-то белесая, как выцветшая. И стоит странно: привалился лбом к дереву, и застыл.
Думала — пьяный. Дело обычное, еду дальше. Но чувствую — ёкает что-то внутри. Не по себе мне. А что именно — не пойму. И Пашка заволновался, боком пошел, головой к мужику. Вот тут совсем плохо стало, решила свернуть на дальнюю тропу, объехать стороной.
И тут этот... зашевелился. Уперся руками в дерево и стал поворачиваться. Меня как загипнотизтировали! Сижу, как каменная, ни ногами, ни руками не пошевелить. И взгляд от мужика оторвать не могу. Слышу только, что тихо стало: ветер стих, птицы замолчали. А он все поворачивается. Медленно так, как замедленная съемка.
И тут Пашка взбесился. Закричал, завизжал, поднялся на дыбы, развернулся на задних ногах да как припустит! Как призовой скакун! И ведь не споткнулся ни разу.
Вот что это было? Не ночь, не вечер, даже не ранее утро. До того ездили там без приключений, да и после ничего необычного не встречали. Пашка тоже вернулся к обычному флегматичному состоянию и мимо кладбища проходил спокойно, даже не не фыркал.
Да и Аня скептик еще тот. Всему «потустороннему» найдет логическое объяснение. А тут даже она спасовала. Будь одна, списала бы на нервы, бессонницу и пьяного прохожего. Но Пашкино поведение никакой логике не подчиняется. Этого коня мы знали как облупленного, все его фишки и приколы. Поднять его в свечку и напугать до визга, до белых глаз и паники человеку не под силу.
Больше мистических сторий ЗДЕСЬ