Найденные в фотоальбоме старые фотографии заставили сердце сжаться. Ужасное разрешение, уносящее меня в ламповый 2000-ый, все равно передавало картинку, которая отзывалась в душе ноющей болью. Сейчас я словно смотрю фильм и сопереживаю героям, но тогда с меня словно живьем снимали кожу. Ужасный день, ужасный. Забрали моего любимого щенка...
Бимка. Мне сразу сказали, что его заберут. У нас уже были две собаки (одна на цепи, другая домашняя), куда нам еще? Бим, как вы можете догадаться, появился от соития уже имеющихся двух. Но я по-детски надеялась, верила, придумывала хитроумные планы - как построю ему домик во дворе, буду забиться. Второй мой план заключался в обустройстве апартаментов в сарае. Там, к слову, уже имелась толстая подстилка, игрушки, подставка для мисок и целая куча тренажеров - палочек, мячиков... Но все было решено, родители каждый день настраивали на то, что собаку заберут в деревню. "Там ему будет лучше, там раздолье", - говорили они мне и отводили глаза.
Дети очень быстро привыкают к животным. Дети вообще быстро привыкают к чему бы то ни было.
Поэтому когда на пороге дома внезапно появился дядя со своей семьей, чтобы забрать Бимку в деревню, для меня это было ударом. Я играла с кутенком во дворе, учила его прыгать через палочку, смеялась его неуклюжим движениям. Больше всего меня потешала его привычка буквально складываться пополам, когда он вилял хвостом от радости. "Наташ! Николай приехал, неси щенка!", - крикнула мне мама.
Я старалась не плакать. Я лишь тихо подошла к родителям и спросила еле слышно: "может...". Мама поджала губы и отрицательно покачала головой. Ей тоже было не радостно от всего этого. Но повзрослев, я поняла ее. Дело было не только в двух или трех собаках. Через год нас должны были сносить и давать квартиры. И до конца было неясно - как быть уже с имеющимися двумя, куда там Бима...
Я провожала его, улыбаясь. Обнимала его крепко-крепко. А когда дядина машина скрылась из вида, увозя Бимку куда-то на окраину Самарской области, я ушла в сарай, смотрела на мячики, погрызанные игрушки, и долго плакала. Я очень не хотела, чтобы родители и брат видели. Мне кажется, что даже сейчас, глядя на эти фото, у меня что-то клокочет внутри.