Она была рыжей как листопад. Мимо ходили люди,
Небо как огромный промокший зонт, сморщилось на закате.
Ну а у ног её тёрся кот, старый такой, облезлый.
Важного вида, усы торчком – дворового такого прикида.
Тёрся о ноги, ходил вокруг, мурлыкал, держал хвост трубою,
Словно спросить хотел её - что же с тобой такое?
Ну а она молчала в ответ, слов не хватало в горле,
Слёзы до глаз так и не добрались, не удалось – замёрзли…
Так вдруг случилось – произошло, чувства все вмиг остыли,
То, что любимым было - ушло, в сердце ей ложь вонзили.
Да издеваясь, не просто так, с чувством и расстановкой,
И называли подленько так - «жизни двойной рокировкой».
Так ведь бывает, иногда, люди, ни на кого ни глядя,
Рвут по живому руками всё в клочки, с остервененьем во взгляде.
Кот замурлыкал погромче, вот и мяукнул даже,
Что ж ты негодная горюешь всё – мы им с тобой покажем!!!
Вздрогнув, на миг очнувшись от лютых обид, девочка вдруг присела.
Кот, продолжая ходить и петь, ласковым был и милым.
Он внимательно посмотрел на неё, взгляды встретились их,
И в то же мгновенье, - наверное хочешь ты молока? Спросила она с уваженьем.
Кот мяукнул тихонько в ответ, - в общем то я согласен.
Ты только печалится перестань и чтоб никаких котовасий.
Улыбка тронула вдруг лицо, и собрав в кулак последние свои силы,
Сказала, - Твои пожелания мы учтём, будешь ты кот Василий.
И подхватила кота, поднявшись с колен, к груди того нежно прижала
И зашагала нетвёрдо пока, сил еще было мало.
Прохожие оглядывались, что за вид? – в руках у красивой девчонки,
Примостился худой, грязный, облезлый кот, который мяукал тихонько.
Они долго шли вдоль тёмных домов, он станет ей другом всего скорее,
Конечно немного причудлив и пока не очень здоров, не беда, она его душой отогреет.
Хотя не знаю, еще кто кого? Любовь подарить в миг беды, вовсе не так уж и мало.
Да будь ты хоть… ну не знаю кто, хоть кот облезлый, больной и старый…