Я предполагаю, что вы используете каскад мультирецепторов с комбинациями связывающих участков или эпитопест, которые будут транспортировать, сортировать и связывать липопротеины с их целевыми областями? »
«Правильно», сказал Монтроз.
«Число возможных взаимосвязей между нейронами в мозге составляет от десяти до одиннадцатой степени или от десяти до двенадцатой степени. Каковы шансы, что вы случайно наткнулись на правильную комбинацию нервных путей для увеличения?
«Я использовал компьютер Eidgenössisches Polytechnikum в Цюрихе, их знаменитый мейнфрейм Denkmalsymbollogik, для решения задач», - сказал Менелай. «Мы можем не знать, что означают все символы пришельцев, но мы знаем некоторые грамматические правила для манипулирования ими. Что ж, сэр, я полагаю, что логика так же логична для выводов, которые допускают законы иностранной грамматики, даже если наша математика не может подтвердить результат. Древние греки, которые не относились к понятию «ноль», все равно получили бы правильный ответ, если бы умножили в десять раз на десять, используя арабские цифры, не так ли?
Среди восьми человек в пунте не было ни звука, но в шлеме Менелай видел, как загорелись текстовые каналы, когда математики молча расспрашивали друг друга о последствиях того, что они слышали.
Менелай продолжил: «Бесчисленные миллионы проектов были отфильтрованы через компьютерный анализ Цюриха, пока почти бесконечные возможности не были сужены до одного. Другими словами, здесь в моей руке - результат математики самого Монумента ».
Был момент молчания. Наконец, один голос сказал: «На самом деле это не математика, а система символов, которая может применяться к любому логическому набору». Это был доктор Бхути, единственный ученый старше доктора Рамананды на борту Пунта. Его каста была самой низкой в кастовой системе: он был шудрой. Его давно умершие предки были крепостными, как и его дедушка и бабушка, когда крепостное право было вновь введено в соответствии с теориями генетической дифференциации труда. Несмотря на то, что его каста сделала его пригодным только для ручного труда, его работа по экстраполяции теоремы Кронекера о абелевых расширениях полей базовых чисел, выходящих за пределы рационального, принесла ему желанное увлечение. Его выводы также нашли применение в топологии алгебраических поверхностей.
Он и Менелай долго играли в шахматы в прохладное раннее утро, перед Рэйвиллом, единственными двумя мужчинами, которые проснулись перед петухом, в Африке, где не было никаких петухов. Бхути был добродушным, вдумчивым, совершенно противоположным Менелая, и поэтому они сблизились.
«Хорошо. Я использовал собственную систему символов инопланетянина.
Доктор Бхути медленно кивнул. Белые волосы, собранные над ушами, были выбриты для его шлема, который он снял и снял, чтобы он мог повернуть шею и задумчиво взглянуть на Менелая. Его череп был морщинистым и коричневым, как яблоко, оставленное на солнце, а глаза сверкали, как гранаты.
Бхути осторожно сказал: «Пожалуйста, я призываю вас отложить эксперимент. Подождите! Подождите, пока мы не достигнем целевой звезды. К тому времени новые методы анализа могут быть обнаружены еще на Земле. Они могут построить Xypotech, самопрограммирующийся искусственный ум, пришествие которого так долго представлялось. Возможно, нам не нужен постчеловек, чтобы перевести памятник для нас, нет? Давайте не будем исследовать этот путь, пока он не понадобится ».
У Монтроуза не было готового ответа на это. Он так долго планировал приумножить свой интеллект при первой же возможности, ему никогда не приходила в голову мысль ждать. Менелай моргнул в нерешительности.
Отец Венчурного Рейс и Пастор поднял перчатку. Он был капелланом корабля для семидесяти или около того человек в дополнение к Испаносфере. Он и Менелай провели много вечера, участвуя в спорах по каждой теме под солнцем, и Менелай был удивлен, обнаружив, что этот человек абсолютно неправ во всем, от политики до религии, от искусства до войны. Тем не менее, он интересный и наводящий на размышления спорщик, безжалостно логичный мыслитель. Его работа была в гипотезе Пуанкаре.
«Это неосторожный сон, который вы лелеете, доктор Монтроуз», - сказал он своим мягким и бездыханным голосом. «Подумайте: если Памятник слишком сложен для нашей расы, мы не собираемся его читать.