На краю небольшой деревеньки, у самово прогона, в старенькой кособокой избенке жили старенькой старичок со старушкой. По именам их я и не помню как звали, а прозывались оне на деревне Чигарь с Чигарихой. Бела у их в избе сроду не бывало, одежа - дак ровно в пече уголья ёй выгребали, да бочки смолили. Жили оне сами по сибе, дитей не завели, не с кем не роднились, денёжки какие заводились, всё в кубышку припрятвали, не то шщо для кого, на себя жавко было. Крупку на кашу старик старухе по крупинкам считав — вот какой жадной быв! А раз захотелось ему колобка печёного, перед тем во сне увидяв старик ровно он робёнок маленькой, и матка ему из печи достаёт румяной колобок, да на полотенче вышитом подаёт! Нали прослезивсё поутру. Подумав: « Шщо это я всё берегу добро, а для кого»? Вот и приказав бабке принести муки да масла и напекчи пирогов, навить витушок, перед печью шанёг поставить, ну и наверсы колобка...Старуха видит шщо со стариком неладно, спорить не стала, взяла лукошко и пошла на мост по мучку. Заглянула в раль с мукой, а мука-та вся от старости червякам да плисенью взяласё! Еле-еле наскребла горсь муки. Полезла в чулан по масло, а масло нали почернело — вот те и сберегли! Делать нечего, пеки из чего есь! Испекла бабка колобка и поставила на окошко студить, а колобок, как и положено, укативсё с окошка и по прогону в лес да в пасву покативсё...И так-то не больно басок быв, а тут и вовсё по пыле изгваздавсё — настояшщой чигаренок! Катиччо шибко, вокурат под гору получилось, только вдруг из кустов заеч косой сослепу прямо на колобка наскочив. Ну и заверещав косой с испугу увидяв сташилищшо эдакое, нали зазаикавсё: «Т-т-ы х-хто такой»? - «Как хто? Не видишь шщо ли, колобок я, только не ешь меня, я ешщо мало пожив, свету белого не видяв». Тут заеч со смеху по земле начав катаччо. «Да с большой голодухи мне эдакого чигаря не надэ, а счас паре лето, мне еды хватаёт, катись куды охота,» - и пушще прежнево заечь захохотав. А только тут как тут облезлой вовк, увидяв вовк зайчя, дак как скочит на ево, хорошо заеч косым своим глазом вовка замитив и скрозь кусты так вломив, шщо только ево и видяли... Вовку ись всегда охота, он колобка напыривсё проглотить, а колобок взяв да по коровьёй лепешке и прокативсё. Вовк плюнув с досады и побежав зайчя догонеть, только где там, того и след простыв. Покатавсё колобок по траве, вроде почишще став. И дальше покативсё, на мир погледить да себя показать, а тут и пасва рядом: коровы с телятам, овчи с егнятам, бык с кольчом в носу. Какой-то малестёхонькой теленочёк-сосун к матке под вымё ткнувсё, она ево боднула, тот соскользнув, да по колобку и проехав. Оказавсё колобок-примятой бок, и уж дальше покативсё не по прямой, а кругам да кругам. Коровы да овчи извесныё дуры, увидяли такое дело, зарыкали, заблеяли и ломанулись в лес, только кусты трешщат! Мама родная, шщо сделалось! А в лисе медвидь спав под малиновым кустом. От коровьёй армии он сломя голову рванув в полё, все овсы прикатав! Ну колобок делов наделав! Хоть бы хто ево сьев! А лиса тут как тут! Только ета лиса старая да слепая была. Колобка кривобокого видит, а шщо он чигарь немытой не розгледит, и бает «Колобок, колобок, я тебя сьем!» А колобку все уж надоело, он и решив шщо хватит народ пугать, пусь лиса ево ес, да прямо на морду ёй и прыгнув. Хватила лиса колобка, а он, не знать из чего печен, не знать в чем изгваздан, лиса чуть свои старыё зубы об колобка не изломала! Выплюнула лиса колобка, заревела горючим слёзам, облезлым хвостом утираеччо. А колобок и по сю пору где-то катиччо. Ты ево не видяв?
На краю небольшой деревеньки, у самово прогона, в старенькой кособокой избенке жили старенькой старичок со старушкой. По именам их я и не помню как звали, а прозывались оне на деревне Чигарь с Чигарихой. Бела у их в избе сроду не бывало, одежа - дак ровно в пече уголья ёй выгребали, да бочки смолили. Жили оне сами по сибе, дитей не завели, не с кем не роднились, денёжки какие заводились, всё в кубышку припрятвали, не то шщо для кого, на себя жавко было. Крупку на кашу старик старухе по крупинкам считав — вот какой жадной быв! А раз захотелось ему колобка печёного, перед тем во сне увидяв старик ровно он робёнок маленькой, и матка ему из печи достаёт румяной колобок, да на полотенче вышитом подаёт! Нали прослезивсё поутру. Подумав: « Шщо это я всё берегу добро, а для кого»? Вот и приказав бабке принести муки да масла и напекчи пирогов, навить витушок, перед печью шанёг поставить, ну и наверсы колобка...Старуха видит шщо со стариком неладно, спорить не стала, взяла лукошко и пошла на мост по мучку. Заглянула в раль с мукой, а мука-та вся от старости червякам да плисенью взяласё! Еле-еле наскребла горсь муки. Полезла в чулан по масло, а масло нали почернело — вот те и сберегли! Делать нечего, пеки из чего есь! Испекла бабка колобка и поставила на окошко студить, а колобок, как и положено, укативсё с окошка и по прогону в лес да в пасву покативсё...И так-то не больно басок быв, а тут и вовсё по пыле изгваздавсё — настояшщой чигаренок! Катиччо шибко, вокурат под гору получилось, только вдруг из кустов заеч косой сослепу прямо на колобка наскочив. Ну и заверещав косой с испугу увидяв сташилищшо эдакое, нали зазаикавсё: «Т-т-ы х-хто такой»? - «Как хто? Не видишь шщо ли, колобок я, только не ешь меня, я ешщо мало пожив, свету белого не видяв». Тут заеч со смеху по земле начав катаччо. «Да с большой голодухи мне эдакого чигаря не надэ, а счас паре лето, мне еды хватаёт, катись куды охота,» - и пушще прежнево заечь захохотав. А только тут как тут облезлой вовк, увидяв вовк зайчя, дак как скочит на ево, хорошо заеч косым своим глазом вовка замитив и скрозь кусты так вломив, шщо только ево и видяли... Вовку ись всегда охота, он колобка напыривсё проглотить, а колобок взяв да по коровьёй лепешке и прокативсё. Вовк плюнув с досады и побежав зайчя догонеть, только где там, того и след простыв. Покатавсё колобок по траве, вроде почишще став. И дальше покативсё, на мир погледить да себя показать, а тут и пасва рядом: коровы с телятам, овчи с егнятам, бык с кольчом в носу. Какой-то малестёхонькой теленочёк-сосун к матке под вымё ткнувсё, она ево боднула, тот соскользнув, да по колобку и проехав. Оказавсё колобок-примятой бок, и уж дальше покативсё не по прямой, а кругам да кругам. Коровы да овчи извесныё дуры, увидяли такое дело, зарыкали, заблеяли и ломанулись в лес, только кусты трешщат! Мама родная, шщо сделалось! А в лисе медвидь спав под малиновым кустом. От коровьёй армии он сломя голову рванув в полё, все овсы прикатав! Ну колобок делов наделав! Хоть бы хто ево сьев! А лиса тут как тут! Только ета лиса старая да слепая была. Колобка кривобокого видит, а шщо он чигарь немытой не розгледит, и бает «Колобок, колобок, я тебя сьем!» А колобку все уж надоело, он и решив шщо хватит народ пугать, пусь лиса ево ес, да прямо на морду ёй и прыгнув. Хватила лиса колобка, а он, не знать из чего печен, не знать в чем изгваздан, лиса чуть свои старыё зубы об колобка не изломала! Выплюнула лиса колобка, заревела горючим слёзам, облезлым хвостом утираеччо. А колобок и по сю пору где-то катиччо. Ты ево не видяв?
