Джек Кэди показал мне, насколько широким может быть фантастический вымысел и каким красивым является его выражение. Я продолжал читать намного больше: Колодец, Межсезонье, Сыновья Ноя. Затем мы на некоторое время расстались, как это часто бывает между читателем и писателем, когда оба продолжают расти и развиваться. Кэди стала для меня приятной абстракцией; время от времени я мог бы посещать атмосферу, как будто я был астронавтом, посещающим любимую луну.
Приезжая в канал «Призраки Худа», все эти годы спустя я поражен тем, как изменилось мое восприятие его произведений. В то время как я загипнотизирован, как и всегда, его поэтом в глазах специфики и лирики, теперь я понимаю, что люди, о которых он писал, - действительно, мир, который он создавал, снова и снова - были менее основаны на объективной реальности, чем на вид мечты - Америка, фантастическое сооружение, основанное на наших лучших возможностях, как страны, так и отдельных людей. Особенно в этом романе нам предлагается своего рода американский миф, в котором стремление к справедливости должно прийти к какому-то примирению с моральными последствиями достижения этой справедливости.
Главные герои этой книги - неудачники. Это бармены, мошенники, дальнобойщики и ассортимент периферийных чудаков, которые населяют каждый маленький город. Они, по большей части, честные люди. Даже хастлеры придерживаются морального кодекса. У мошенника есть благородство, правильный способ сделать это и неправильный путь. Хастлер здесь романтическая фигура; он мятежник, индивидуалист, антиправительственный агент в духе Торо. (Вам нужно только прочитать красноречивое и изобличающее письмо Кэди в IRS под названием «Дорогие друзья», чтобы узнать, насколько личным этот дух является.) [Примечание редактора: см. Недавнюю коллекцию, Фатомы, для этой части.]
Даже собака - высокопоставленный клич Джубал Джим Джонсон - рассматривается этими людьми как равные, с уважением к его мнению и прощением, присущим его эксцентричности. Его также уважает сам Кейди, который предоставляет ему свои собственные точки зрения, в которых нам предоставляется интерпретация процесса в соответствии с его особой мудростью.
На первый взгляд, некоторые из этих изображений могут показаться наивными. Может показаться, что Кейди испытывает ностальгию по тому времени, которого вообще никогда не было. Но он хитрее этого. Это все служит цели.
Есть признаки вторжения в этот очаровательно развратный мир. Земельные разработки на севере, от которых страдают посетители из более богатого города, и, как нам рассказывают в первой главе, человек, который «напутал с детьми». Наступает тьма.
Через город и сам сюжет проходит канал Худ, «разветвляющийся из темных вод Пьюджет-Саунд и становящийся еще темнее, когда он бежит по черной борозде к востоку от горного хребта Олимпийский». Канал «движется с геологическим равнодушием перед парками трейлеров , причалы для лодок, бары, магазины приманок и деревни. Волны хребта вздымаются, как океаны, когда наш мир порется штормами, хотя в безветренные дни канал сохраняет спокойствие черного и почти бездонного озера ».
В последнее время Худ-канал «стал некрасивым» и начал глотать машины целиком. Ночью по его берегам катаются только дураки и разбойники.
И на второй странице книги мы узнаем, что нежный «ангельский» Сахарный Медведь убил человека, который напутал с детьми. «Если бы не« Сахарный медведь », кто-то другой чувствовал бы себя обязанным».
Кэди берет свое сообщество благородных неудачников и отправляет его в русло на морально неоднозначную территорию современной жизни, и именно из-за этого столкновения канал Охотников за капюшоном получает свою силу. Далее следует сложная драма хороших людей, действующих в разных целях, любви, борющейся за рождение, трагедий и предательств, и, да, монстра, тащащего людей в канал, чтобы утонуть. Как видно из названия, в этой истории есть более одного вида преследования.
«Все это должно было произойти», - говорит однажды Сахарный Медведь, борясь с масштабом того, что он сделал. «Есть вещи, которые произойдут независимо от того, что кто-нибудь делает, и это было кое-чем из этого. Это не значит, что это правильно.
А потом, разговаривая с человеком, которого он убил: «Я не могу тебя алиби. Я не могу алиби меня.