Перед выступлением OPETH на недавнем бельгийском фестивале Alcatraz Metal вокалист/гитарист Микаэль Окерфельт поговорил с Лило из Headbangers LifeStyle. Выдержки из беседы опубликованы ниже.
О том, почему следующий альбом "In Cauda Venenum" группа выпустит как на английском, так и на шведском языках:
«Сначала это была шведская версия, но я немного перестраховался, потому что у меня были проблемы с музыкой, которую пели не на английском, когда я рос. Теперь это для меня больше не проблема — я слушаю всю итальянскую прог-сцену, и большинство этих групп поют на своем родном языке, но я подумал, что могут быть люди, у которых есть с этим проблемы, поэтому в последний момент решил сделать и английскую версию. Но шведская версия является основной».
Намного ли больше было работы при создании двух версий:
«Мы сохранили одни и те же настройки для английской версии, поэтому единственное, что мне нужно было сделать, — и пришлось серьёзно потрудиться — мне пришлось переводить тексты со шведского на английский, а затем снова записывать вокал. Это было довольно сложной задачей, но, думаю, получилось хорошо».
Считает ли он, что обе версии отражают одну и ту же «эмоцию»:
«Английская версия вторична. Нельзя избежать того факта, что это копия шведской версии. Шведская версия была сделана в моей студии, просто на расслабоне, и мне не приходилось думать о времени или деньгах. Пока я делал англоязычную версию, мы забронировали студию, поэтому мне нужно было успеть вовремя. Это немного... Я бы не сказал, что это худшая версия, но это копия. Первая — это как рисовать великолепную картину, а потом: "Ух ты, я собираюсь сделать это снова", и вам придётся обратиться к тому, что вы делали раньше, и это будет немного неестественно. С учётом сказанного, я думаю, всё зависит от того, какую версию вы выберете первой. Если вы сначала выберете английскую версию, это будет ваша версия, но я надеюсь, что люди оценят шведскую версию, потому что она лучше».
О том, будет ли он делать в будущем по две версии новых альбомов OPETH:
«Я не знаю. Почему бы и нет? Сейчас музыка изменилась. Это не так уж и сложно. Вам не нужно так часто следовать правилам, как вы это делали раньше. До некоторой степени, и это звучит глупо, но я хотел бы, чтобы записи продавались. Сейчас для этого другой климат. Меня всё это не парит, пока музыка отличная».
О том, чувствует ли он, как признанный артист, больше свободы для творческих рисков:
«Риски для меня — позитивное слово. Мне нравится рисковать, но я никогда не рассматриваю это как риск. Это то, что мы чувствовали в определённый момент. Мы не занимаемся нашей карьерой — в смысле поддержания карьеры путём выпуска альбомов, которые, по нашему мнению, будут продаваться, и которые понравятся всем. Мы выпускаем альбомы с такой мыслью: «Это то, что мы хотим сделать сейчас. Вот оно. Если вам это нравится, это здорово. Если нет — извините».
О новом альбоме "In Cauda Venenum":
«Я по-настоящему доволен им, но на мой вкус он очень эклектичен, мне кажется. Я слушаю очень много разных жанров музыки. Люди спрашивают: "Каково твоё сокровенное желание?" У меня нет сокровенных желаний. Я могу слушать что угодно, и это находит своё отражение в нашей собственной музыке. Я думаю, что он может быть немного сложным и, возможно, станет испытанием для людей, которые слушают только металлическую музыку, но в нём есть металлические моменты. Я хотел бы думать, что мы не смогли бы написать песни такого типа, если бы у нас не было, так сказать, соответствующего бэкграунда. Но много чего происходит. Мне довольно сложно об этом говорить, потому что я написал его, но он эпичен, масштабен, помпезен и напыщен — всё как мне нравится».
О том, как можно охарактеризовать OPETH в 2019 году:
«Свободная форма. Плывём по течению, независимо от общественного мнения — наше собственное маленькое ответвление».
О том, как он себя чувствует перед туром группы:
«Агония. Сижу дома, не желая ехать... Вообще мне страшно ехать в тур. У меня есть девушка и две дочери, а ещё две кошки, которых я не хочу покидать, но мне приходится это делать. Я люблю играть с парнями на сцене, но у меня нестабильное психическое состояние, когда я в туре. Например, у тебя есть маленькая семья вдали от дома — это ребята из группы, но в тот момент, когда кто-то ещё вмешивается, этот круг разрывается, и ты чувствуешь себя неуверенно и хочешь вернуться домой. Лучшие моменты в туре для меня — когда мы играем на сцене, а потом в раздевалке говорим о шоу. Безо всего остального я определённо могу прожить».
О том, как он справляется с гастролями:
«Раньше мы успокаивались водкой. Ты пьёшь и слушаешь музыку, и мы всё ещё это делаем. Это забавно, но после многих лет, проведённых вместе, это становится однообразным. Я стараюсь гулять — в каком бы городе мы ни находились, я просыпаюсь и ищу места, где находятся музыкальные магазины. "Это в 20 километрах". Могу ли я пройти это расстояние? Может быть, а может, и нет. Я нахожу музыкальные магазины, пью кофе, гуляю по городу, нахожу всякие записи. Это моя мотивация, помимо самого шоу».
О целях, которые пока не достигнуты:
«Каждая запись — это: "Ух ты, это безумие, что нам удалось сделать запись". Каждый тур похож на "Ух ты". О каждом шоу, на которое ты выходишь, ты думаешь: "Ух ты! Мы живы. Мы сделали это". Что касается ближайшего будущего, это в моём списке дел, но я не мечтаю сделать тройной альбом с оркестром... Мои самые большие кумиры — Ричи Блэкмор и Джони Митчелл. Если бы я мог просто зависнуть с ними, то последнее, что у меня было бы на уме: "Давайте напишем песню, Джони". Этого не произойдёт. Они просто есть, и я просто слишком боготворю этих людей. Когда я кого-то боготворю, я не настолько креативен. Я могу сочинять вещи самостоятельно, но вместе с идолами это не сработает».