Самоеды и самоедский король – тема популярная. Была ли это обыкновенная «шутка» императора или же имелись какие-то смутные политические виды, в общем-то, несущественно. Думаю, что здесь больше шутки, чем политики. В целом, меня более занимают обстоятельства, с этим связанные.
Петр любил шутов и простые незатейливые шутки, которые были у этих шутов в обиходе. Любил он и экзотику. Совместив обе эти приязни, родилась экзотичная и славная потеха. В Петербург, в числе диковинок для увеселения царя, были доставлен две дюжины самоедов вместе со стадом северных оленей. Олени были поселены на одном из островов, а сами самоеды в своих нарядах стали одним из атрибутов царских празднеств.
Чтобы придать шутке еще большей размах и особую «достопамятность», самоеды были обозначены как жители мифического самоедского королества, а один из лучших шутов, Лакоста, провозглашен был их королем. Все это сопровождалось шествиями, фейерверками, празднествами, как любил это Петр.
После смерти императора самоеды, их олени и король продолжали здравствовать. Так что Ян Лакоста (д’Акоста; 1665–1740) забавлял еще Анну Иоанновну.