Книги Дарьи Донцовой нужно читать. Об их содержании, конечно, можно поспорить, но зато написаны они хорошим русским языком, что в нашей современной литературе – большая редкость.
Это интервью с известным мастером иронического детектива написано в 2006 году.
Криминальный талант
Года три назад во время поездки в метрополитене я от скуки стал изучать, что читают люди в вагоне. Читали разное: от классики до технической литературы. Но пять(!) пассажиров в пределах досягаемости моего взгляда держали в руках книги Дарьи Донцовой. Впрочем, меня это не сильно удивило. Сам порой люблю побаловать себя детективами этого автора. Можно, конечно, говорить, что Донцова – писательница несерьезная, а ее книги имеют к литератуе весьма опосредованное отношение. Но… Ведь и чемпион мира по боксу Костя Дзю не устоит в бою против, скажем, Виталия Кличко: разные у них весовые категории, и не стоит их сравнивать. Так не стоит сравнивать Донцову с Ремарком или с Достоевским. Она другая. Ее книги – не нагрузка на мозги, ее книги – для отдыха. В своей весовой категории она одна из лучших. Мне нравятся ее книги, а потому возможность личного общения с Дарьей Донцовой я упускать не стал.
- Ваше настоящее имя – Агриппина. Почему родители решили назвать вас столь редким именем? Доставляло ли оно вам в жизни проблемы?
- Тут все просто. Агриппиной звали мою бабушку. Меня назвали в честь нее. Жить с таким именем было непросто (улыбается). У меня был класс, в котором я вела уроки немецкого языка, они упорно называли меня Аргентиной Аркадьевной. А однажды ко мне подошел маленький мальчик и похвастался, что наконец-то выучил мое имя. Потом он сказал буквально следующее: Здравствуйте, Гречка Аркадьевна». Причем они не издевались. Ребенку действительно очень сложно запомнить такое длинное и сложное имя.
- Вы окончили факультет журналистики МГУ. Желание учиться этому ремеслу, вероятно, возникло не на пустом месте. Помните ли вы свои первые детские произведения? Может, стихами баловались?
- Стихи не писала никогда. Максимум, что я могла из себя выжать, это рифму «любовь – кровь». Когда же я была маленькая, у Корнея Ивановича Чуковского был детский театр. Вот для этого театра мы иногда писали пьесы. Как сейчас помню, однажды мы с Котькой Смирновым, сыном С.С.Смирнова и Тиной Катаевым, внучкой В.П.Катаева, написали пьесу. Когда закончили творчество, вдруг оказалось, что роль принцессы в ней всего одна. А нас с Тиной двое! Встал вопрос: кто будет ее играть? Едва до драки не дошло. Кончилось тем, что пьесу пришлось переписывать, чтобы ввести в нее еще одну принцессу. А если говорить о серьезном писательском опыте, то это было в 1978 году. Тогда я принесла в журнал «Юность» свой первый детектив. Мне там быстренько объяснили, что детективы в нашей стране пишут только мужчины – Адамов, Леонов. А женщины должны писать либо о производстве, либо о любви. В нашем доме на третьем этаже жил писатель Владимир Попов. Я пошла к нему и спросила: «Как писать о производстве?». Он очень обрадовался и посоветовал писать о сталеварах, пообещав передать выпадающее из рук перо и познакомить со всеми знатными сталеварами. Я написала про представителей этой славной профессии. Даже узнала, как работает мартеновская печь. Написала и принесла в «Юность». Меня не напечатали, мотивировав это тем, что на 15-й странице директор завода падает в доменную печь, а на 82-й его жену выбрасывают из окна. Не помогло даже то, что сюжет был замешан на «социалистическом соревновании».
- А почему вы стали писать именно детективы?
- Наверное, из любви к детективам. В детстве читать подобные книги мне не разрешали. Если мне дарили книгу детективного жанра с автографом, мама ее открывала, выдирала страничку с автографом, а саму книжку отправляла в мусоропровод. Даже «Три мушкетера» Дюма в доме считалась «не комильфо». Литература – это Чехов, Бунин, Куприн. Так считала моя мама. Она, кстати, до сих пор так считает, хотя к детективам стала намного мягче.
А однажды книгу моего отца издали в Германии. А поскольку я в совершенстве владею немецким языком (меня воспитывала немка Роза Леопольдовна), папа взял меня с собой в командировку в качестве переводчика. В Германии мы жили в доме издателя Отто Загнера. Он издавал очень много детективов. В комнате, где он меня поселил, стояла целая детективная серия. Я ее всю прочитала. Отто Загнер подарил мне все эти книги, так что я вернулась домой с целым коробом детективов на немецком языке. Маме я объяснила, что эта литература нужна мне для лучшего овладения иностранным языком, ей пришлось смириться. Отсюда и пошла любовь к детективам.
- У всех главных героинь ваших романов нет собственных детей, между тем, по сюжету детей они любят. Почему так получилось?
- Не знаю. Это просто совпадение.
- Даша Васильева, Виола Тараканова, Евлампия Романова и вдруг – Иван Подушкин. Тяжело писать от имени мужчины? Ведь ни для кого не секрет, что мужчины видят мир совершенно по-иному, чем женщины.
- Иван Павлович Подушкин принадлежит к достаточно редкой категории людей – писательские сыновья. Он не совсем мужчина. Это особая птица. Сын писателя, который окончил литературный институт и который по вечерам читает «Растительную жизнь Вьетнама» - это не мужчина в современном российском понимании. Поэтому писать от его имени никак трудностей не представляет.
- В каком городе, если не в Москве, вы предпочли бы жить?
- Думаю, в каком-нибудь маленьком.
- «Старуха Кристи отдыхает» и «Бриллиант китайского производства» - два произведения, объединенные одной героиней, одним сюжетом, но имеющие совершенно различные развязки. В чем «фишка»?
- Это проект газеты «Московский комсомолец». У меня была полностью написанная книга. Мы взяли из нее первую главу и опубликовали в газете, предложив читателям написать продолжение. Лучшие варианты опять же публиковались в газете, и к набравшему наибольшее число читательских голосов варианту продолжение писала уже я. Такой номер мы проделали четыре раза, и в результате пришли к совершенно иному финалу. Это была просто шутка.
- Значит ли это, что у вашей новой героини Татьяны Сергеевой нет будущего?
- Пока не знаю. Честно. Но мне она нравится.
- Вы в любовь верите?
- Конечно, а как же иначе? Я детей своих люблю, друзей люблю, собак люблю.
- А может ли мужчина заслужить любовь женщины или любовь – это такое чувство, которое возникает само по себе, независимо от наших желаний?
- Существует какая-то химия между мужчиной и женщиной. Вот женщина смотрит на мужчину, которого она абсолютно не знает. Он и не красавец, и хромоногий, но она понимает, что это ее мужчина. Случай любви с первого взгляда. Такое бывает, но редко. И это чувство через год или два исчезнет. Любые отношения со временем меняются. Вопрос в том, что на этом месте возникнет. Тут все зависит только от нас. Если ты для нее друг, ты для нее надежное плечо, ты для нее жилетка, в которую можно поплакаться, ты ее простил, ты ее понял, она будет тебя по-прежнему любить. А если ты ее использовал и на кухне, и в постели, и как-то по-другому, то, конечно, у нее возникнет обида, тут уж не до любви. А заслужить любовь, мне кажется, можно. Вопрос только в том, как выбудете это делать. Ведь то, что вам кажется хорошим и правильным, вполне может не доставлять радости симпатичному вам человеку. Как говорится, не радуй другого своими радостями. И еще одна опасность подстегает мужчину на этом пути. Предположим, он долго боролся за внимание женщины и наконец заслужил ее любовь. Но она так долго его мучила своим невниманием, что, получив желаемое, он поневоле будет думать: «А оно мне надо было?». Случается и такое.
- Вы водите машину. Каков ваш стиль вождения? Сильно ли он отличается от манеры езды ваших героинь?
- Сейчас я сажусь за руль очень редко. Но машину вожу как Даша Васильева. Это называется: «Двадцать пять лет за троллейбусом». А еще мой муж называл мой стиль вождения договорным. Когда мне нужно было перестроиться из ряда в ряд, высовывалась из окна и просила: «Мальчики, пустите тетю». Как правило, пропускали.
- Какие у вас отношения с коллегами по писательскому цеху?
- Самые замечательные. Мы близкие подруги с Татьяной Устиновой. Мы прекрасно общаемся с Александрой Марининой, Татьяной Поляковой, Юлией Шиловой, Борисом Акуниным. Я даже не знаю, с кем у меня плохие отношения. Если вы имеете в виду конкуренцию, то ее особо не наблюдается. Книжный рынок огромен, а людей стабильно пишущих (выпускающих хотя бы 4-5 книг в год) не так много, всего человек 20-25. Так что мы друг другу не конкуренты.
Опубликовано в газете «Родник» №65-66 от 16 августа 2006 года