«Но дети перестают есть обед. Однажды она кладет арбуз на стол…
«Мама, ты не читаешь газеты, слушаешь радио?»
«Мир, смех», - говорит ее мать. «Сколько было мирных конференций за семьдесят два года моей жизни?» Она делает паузу на мгновение мошеннической скромности, семейной черты: ее покойный муж носил с ним каску целых тридцать лет после того, как он смешал свои последний мешок с цементом. Он попросил быть похороненным с этим. «Но что я знаю? Вы премьер-министр.
«Я действительно премьер-министр, и только между вами и мной и остальным миром, счастливым на данный момент. Мама, это может быть правдой. Шула больше не скажет. Даже ее матери. Учитывая неспособность ее матери хранить секреты, особенно не для ее матери.
«От уст твоих до ушей Бога».
«Будем надеяться, что она есть», - говорит Шула.
Это проходит над головой ее матери. В течение многих лет ведущий обозреватель оппозиционной газеты подписывал свою колонку словами: «И Шула говорит с Богом, и Бог отвечает, потому что Шула говорит только о себе». Тем не менее, Шула обладает талантом к политическому джиу-джитсу, взяв на себя критику. и использовать его против своих политических соперников. Когда Шула была обвинена в том, что она является привилегированным человеком, она ответила, что это не дает ей повода брать взятки. Тем не менее, последнее, что ей нужно, это оппозиционная партия дома.
«Мама, ты права беспокоиться об арбузе. Просто убедитесь, что они делают свою домашнюю работу.
«Зачем?» - отвечает ее мать. «Они как ты. Через пять минут после того, как они вернутся из школы, все готово.
Поставщик еды. У прессы был бы полевой день с этим. ЖИЗНЬ ШУЛЫ - ЭТО КАБАРЕ! или РЕЗКИ ДЛЯ БЕДНЫХ, КОТЛЕТЫ ДЛЯ ШУЛЫ! Поставщик провизии в кабинетной комнате? Как только это станет известно, весь мир узнает, что переговоры не просто начались, но и завершились - торжествами. Секрет будет раскрыт. Согласно общему соглашению, президент США должен получить официальное объявление и, по крайней мере, на внутреннем рынке, взять кредит в год выборов. Если он будет обманут, это будет ад, чтобы заплатить.
Поставщик провизии, думает Шула. У меня будет чья-то голова.
4
ГЛАВНЫЙ СТРОИТЕЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР Даре Нируомад входит, спокойно куря Гавану - он поддерживает Ротшильда Магнума, но сигары с еврейскими именами в Тегеране не нравятся, так что этот - Монтекристо, который, как известно генералу, из-за его последних двух слогов, может вскоре попасть под аналогичный запрет - сталкивается с огромными расписными знаменами мулл, которые правят Ираном. Независимо от того, угрожающе или угрожающе вы выбираете, они смотрят на флот черных «лендроверов» с логотипом «Революционная гвардия» в виде поднятой винтовки, самой политически надежной силой в иранских вооруженных силах и узаконенным девизом гвардии: Аллаху Акбар, Бог велик.
Для Нирумада все эти божьи дела - что-то вроде дурной шутки, но он давно смирился с хулиганством богословско-политического эшелона. Как и его отец, погибший во главе пехотной дивизии в Великой оборонительной войне - то, что Запад называет ирано-иракской войной 1980-88 гг. - он готов умереть за свою страну и убить за нее, но не взять серьезно сернистые рты дураков и разбойников, которые управляют им. Если шах манипулирует иранским национализмом, пытая и заключая в тюрьму свой народ, муллы манипулируют религией, чтобы поступать так же. Для Нирумада это не имеет большого значения: под короной или в тюрбане клоуны решают, а военные казнят. Вот и все.
Когда лифт спускается, он несет генерала и его сотрудников - все они в темных очках, которые стали такой же частью униформы, как погоны и знаки различия, - в секретную комнату для военных действий, которую даже некоторые из правящих мулл не имеют. знаю, существует, Нирумад чувствует старое волнение, растущее в нем. Чем глубже они опускаются, тем интенсивнее его волнение. Это то, к чему его готовили и к чему он стремился почти год. На стене лифта панель огней мигает от белого к коралловому, от розового до красного. Четыре подземных этажа, двери лифта открываются, чтобы показать будущее Ближнего Востока.