Ход событий
Итак, глобально в компании 2019 года муниципальных выборов по всей России есть два актора – система власти и либеральная интеллигентская оппозиция. Раньше у интеллигентской оппозиции были еще правые и левые крылья вроде «левого фронта», антифа-анархистов, людей с «русских маршей» и прочих, но их прямо очень сильно приложили, максимально жестко, по всей строгости уголовного кодекса. Остались только либерал-демократы по причине сговорчивости их старшего поколения (которое Явлинский+).
И у первого, и у второго лагеря были установлены цели, о которых мы говорили, и худо-бедно проработана тактика. Естественно, стратегическая инициатива находилась, и, скажу крамольную вещь, до сих пор находится у системы власти.
Первоначальный план властей на эту выборную кампанию не отличался от плана на все предыдущие (у вертикали же довольно плохо с фантазией). Очень кратко он выражается в двух словах: «Сушить явку».
Суть в чем: у вертикали власти есть довольно малочисленное мобилизационное ядро, которое можно поднять и заставить поставить нужную галочку в течении суток. Численность этого ядра – процентов 10 от общего числа избирателей. Самый яркий пример – солдаты-срочники: сразу в одном месте, в информационном вакууме из одной программы «Время» по вечерам, принес в часть стопку из бюллетеней и все. Но это на федеральных выборах. На региональных с этим потруднее, но тоже есть возможность мобилизовать клерков из чиновничества, учителей и прочих. Естественно, если предположить, что на участок придут все избиратели и проголосуют, голоса таких мобилизованных групп потонут в общей массе и влиять ни на что не будут.
Тут и вступает в силу гениальная тактика «сушки явки»: о выборах никто не должен знать. Вообще. Чтобы просто на участки никто не пришел. Тогда избирателями будут только одни мобилизованные группы.
Тактика сокрытия выборов от избирателя состоит из двух основных блоков: прямого умолчания и нигилизма, то есть в общественном пространстве, СМИ и прочем либо про выборы вообще не говорим, либо говорим очень-очень плохо. Мол, все и так заранее ясно, все подделают, нарисуют и вообще пять лет назад уже наверху решили, кто будет нашим председателем сельсовета, так что не заморачивайся и съезди на дачу вместо этих выборов. Выборы, выборы, кандидаты – сами знаете.
Все вышеописанное работало как часы, когда масса населения была в принципе довольна. Но где-то два года назад все сломалось, а после Пенсионной реформы и региональных выборов 2018, когда случились все эти очень неприятные истории в Приморье и других регионах, стало понятно, что сломалась совсем. Народ стал приходить на участки, и голосовать не «за», а «против». Фамилия, пол, возраст и видовая идентичность того, кто в бюллетене напротив действующего ставленника власти никого теперь не интересует.
Во всей этой ситуации мэрия Москвы, в ведении которой до недавнего времени и находилась кампания этих выборов в Мосгордуму, избрала для себя конкретный план из следующих пунктов:
1. Эксперимент с токсичностью «Единой России». ЕР как партия не выставляет на этих выборах ни одного кандидата, чтобы не злить людей эмблемами и логотипом. Все члены «Единой России» идут как «независимые» самовыдвиженцы. Интернет уже дал им термин – самоМедвеженцы.
2. Для попытки нейтрализации КПРФ, которая вроде как до мозга костей Зюганова просистемная, а вроде и кость в горле, предпринята беспрецедентная спойлерская атака: в 32 округах были проведены боевые сталинисты-калькуляторы товарища Максима Сурайкина от партии «Коммунисты России».
3. Как теперь стало ясно, ни одного оппозиционного кандидата планировалось не регистрировать. Кроме двух: Митрохина от «Яблока» и внезапно – Любви Соболь. Да, вы не ослышались. 43 округ (Арбат) должен был стать витриной всей региональной компании. Вот, мол, посмотрите, мы всех регистрируем, даже навальнят, прости господи! Но по тактическому плану в этот же округ был оправлен самомедвеженцем единственный проходной кандидат от власти, за которого и правда хотелось бы проголосовать – благотворитель Нюта Федермессер. Таким образом, против Соболь была выставлена двойная линия защиты – Федермессер, и уж на крайний случай – Митрохин.
На первый взгляд, все логично и должно сработать. Но как покажут дальнейшие события, во всех этих четырех пунктах были скрытые противоречия, которые разрушили план до основания.
Выборное законодательство в России долгие годы менялось так, чтобы обеспечить выборам максимальный дирижизм со стороны власти. Выборы вроде как и выборы, но бюрократических рычагов влияния на них достаточно. Главный из них – так называемый «муниципальный фильтр». По логике закона, чтобы в бюллетене не оказалось 100+ кандидатов, а были только люди, настроенные серьезно, в бюллетень могут войти либо представители от партии, на данный момент находящейся в парламенте, либо те кандидаты, которые на первом этапе собрали некоторый процент подписей избирателей от своего округа, а конкретно – подписи 3% избирателей. Причем это должны быть не просто подписи, а подписи с паспортными данными. На сбор подписей отводится месяц.
Естественно, по мнению «вертикали», выполнить эти требования не представляется возможным. В летний месяц июнь заставить в среднем 5 тыс. человек открыть дверь сборщику подписей и убедить себя поделиться с ним не только факсимиле, но и номером паспорта – это действительно трудно. На это и был расчет: выполнить требование невозможно, а значит решать, кто будет кандидат, а кто нет будет мы, относясь к нужным людям с пониманием. Друзьям – все, врагам – закон.
Когда данный закон принимали, все выглядело для власти крайне логичным: парламентские партии «Единая Россия», «КПРФ», «ЛДПР» и «Справедливая Россия» выставлялись автоматически, все остальные автоматически отбраковывались. И все вроде как честно, по закону. Но вот беда – теперь сами кандидаты от власти должны проходить этот же фильтр, ведь они не от партии, они самомедвеженцы. Также подписи нужно собирать оппозиции и «спойлерам» Сурайкина.
Вот мы и видим главное фатальное противоречие, из которого все произошло: если раньше ко всем подающим подписи на регистрацию можно было относиться одинаково недоброжелательно, изображая справедливость, то теперь не остается выбора – к одним претензий быть не должно, к другим не должно быть ничего, кроме претензий. И это невозможно скрыть, это на виду.
Подробно вся внутренняя кухня проведения этих выборов в Москве и почему все получилось из рук вон плохо описала «Медуза» в своем расследовании, почитайте, если интересно. Здесь мы рассмотрим только внешние вехи.
До середины июня все шло довольно неплохо: о выборах никто не знал, интереса они никакого не вызывали. 6 июня начался первый этап – сбор подписей, срок – 30 дней. Всё было как обычно. Согласованные самомедвеженцы и альт-коммунисты особо не парились, настолько, что некоторые в декларациях будут указывать, что на весь этап сбора подписей потратили 5 тыс. рублей. Несогласованные оппозиционеры как угорелые бегали по Москве, собирали эти подписи, ходили по домам и ставили кубы возле метро. По какой-то идиотской традиции им изредка устраивали пранки в духе гопоты из седьмого класса: то фекалиями обольют, то человек встанет с пикетом возле машины Яшина, обвиняя его в ДТП, которое он «видел своими глазами», при этом упорно не веря, что Яшин перед ним. Классика. Я не настолько разочарован в нашем государстве, так что посчитаем, что это были выходки отдельных инициативных личностей. Одним словом, ничто не предвещало беды.
Первым звоночком, который говорил о том, что все рушится, стал демарш главной политтехнологической хитрости – Нюты Федермессер, которая взяла и снялась с выборов по собственному желанию в середине июня. По ее словам – не выдержала прессинга и грязи политики. Не будем гадать, так ли это, оставив сие Белковскому. Рассмотрим лишь как факт. Видимо, в тот момент мэрия провела анализ местности, и выяснилось, что Митрохин кандидат сливной, а это значит – Соболь проходит в думу.
Невелика проблема, скажете вы. И будете не правы. Помимо того, что Соболь от Навального, а он в верхних эшелонах вызывает не страх, но раздражение, она фактически сооснователь ФБК (руководитель параллельной структуры ФБК – «РосПил»/Навальный Live) и была членом Координационного Совета Оппозиции – это «альтернативный парламент» времен Болотной.
Для дальнейшего изложения событий следует понимать одну вещь, которую весь прошедший месяц доносит до всех Екатерина Михайловна Шульман. Из моих (и многих других) размышлений на тему может показаться, что действительно есть некоторые верховные сценаристы, которые пишут планы многоходовочек и заставляют всех им следовать. На самом деле все описанное мною выше – не больше, чем внутренняя историческая логика событий.
Большинство, подавляющее большинство людей что во власти, что в оппозиции, никогда об этом даже не задумывалось. Ни Ельцин, ни уж тем более Ленин не ощущали себя «Черными полковниками», они просто совершали какие-то ежедневные действия, которые сами собой складывались в то, что получилось. Если бы осознавали, это колесо сансары скорее всего не проворачивалось.
Так, если бы люди из команды Собянина в самом Кремле понимали всю предельную безопасность каждого из либералов-интеллигентов, и анархистов-интеллигентов, и наци-интеллигентов и так далее, если бы они осознавали, что Российскую империю развалили не десятилетия интеллигентского терроризма, а собственная окостенелость, они бы поняли, что в середине июня 2019 ничего особенного не произошло. Ну да, Соболь была бы депутатом. Скажу больше, ну да – Навальный мэр Москвы. И что? Как пела Пугачева, «Жизнь кончается не завтра».
Вместо этого, пугаясь сиюминутных событий, координаторы выборов в момент развала стратегии с Федермессер впали в натуральную истерику. И приняли, как всегда бывает в истерике, фатальное решение – «Не пускаем никого!». Совсем никого. И тем самым разрушили свою собственную, работающую десятилетиями стратегию «игры в демократию», к которой были приспособлены, решив поиграть в «настоящий авторитаризм».
Я особенно останавливаюсь на этом моменте, потому что именно тут, по моему скромному мнению, находилась точка невозврата. Если бы не произошло истерики, и были бы зарегистрированы Митрохин, Соболь, для верности Яшин и кто-нибудь из новых лиц вроде Янкаускаса или Юнемана (которого, кстати, и так пустили) – ничего бы не случилось. Как всегда, побузили бы в интернете, потом были бы выборы, на них кто-нибудь сам проиграет, кому-то проигрыш нарисуют (заметим, нужно фальсифицировать не во всей Москве, а только в трех округах), одного-двух – допустят. И все. Мало того, интеллигенция на «Эхо Москвы» радостно бы декларировала свою победу, что «Наш человек в Мосгордуме! Ух он порядок наведет!». Но этого не случилось. Другим иным словом, кроме как «истерика» действия власти я описать не могу: сами разорвали лотерейный билет с джек-потом.
Что было дальше, вы уже знаете. К концу означенного срока сбора подписей все начали приносить их в муниципальные избирательные комиссии, и там сразу же начали ненужных людей морозить: то в справке у вас вместо слова «отсутствует» – прочерк, то мы вам, оказывается, с нарушением регламента выдали бланки для подписей, какие мы неумехи, но что поделать – регламент. Дальше была сверка всех подписей с двумя базами данных – ГАС-Выборы и базами МВД, в которые вбивались бриллианты словесности вроде «Иванов Алла Митрофанович». И последний этап – экспертиза подписей графологами-подчерковедами из МВД, в результате которой тысячи подписей признали липой, в том числе подписи медийных личностей. Сотни же людей в ответ на это изъявили готовность их подтвердить, в том числе лично придя в избиркомы. Но регламент этого не предусматривает.
Можно конечно считать, что независимые кандидаты правда с подписями мухлевали, и я скажу больше – эта точка зрения бы возобладала, если бы не одно «но: самомедвеженцы со сталинистами тоже их собирали, и их зарегистрировали, даже калькулятора от 12-го округа. И тут уже два варианта: либо собрали все, либо мухлевали все. Большой разницы не видно.
В неделю с 15 по 21 июля прошли окончательные заседания муниципальных избиркомов, на которых всем окончательно отказали, сопровождая это всякими совково-комиссарскими представлениями вроде объявления «минуты молчания» при ровно часовом регламенте. Очень плохой стиль. Результат всем был ясен заранее, поэтому бузу оппозиция начала поднимать заранее.
Об этой истории все узнали 14 июля, когда неожиданно собрался действительно массовый митинг. Но мне стало понятно, что выборы будут веселые чуть-чуть пораньше, когда Яшин смог за два часа вечером собрать на «встречу с депутатом» пятьсот человек. Уже тогда стало ясно – просто так инфоповод не утонет. Причина тоже была ясна уже тогда – вся эта заградительная мера со сбором подписей фактически переросла в легальную агитацию еще до начала гонки, до смешного – на тот момент большинство из тех, кто вообще в курсе выборов в своем округе, не назвал бы ни одной фамилии кандидата, кроме бегающего с пером в заднице по району оппозиционщика, даже если сам человек за власть.
14 июля, в воскресенье, оппозиция объявила несанкционированный митинг в Новопушкинском сквере. Тогда еще никто во власти не воспринимал всерьез эту историю, так что реакции не было никакой. К удивлению самих организаторов, собралось около 2-3 тыс. человек, хотя и это было предсказуемо: история с Голуновым показала, что в Москве собралось перманентное ядро примерно в 5 тыс. человек, готовое идти на улицу по любому поводу при любых рисках, и оно имеет тенденцию к расширению.
Тогда решили пройтись сначала к мэрии, потом к Мосгоризбиркому. К еще большему удивлению народ не расходился, и остался там до вечера, пока примерно в 8 часов не появился второй истерический раздражитель – палатки. Реакция была мгновенной, всех разогнали. Это была точка окончательного невозврата – палатка. Наша вертикаль сама себя напугала, сделав для себя этот обычный предмет мощным символом всех грехов в мире – «Майдана». Тогда на всю эту историю, видимо, обратил внимание Кремль. Но из уважения к Сергею Семеновичу решили подождать, подержать руку на пульсе.
В неделю с 15 по 19 июля всем оппозиционным кандидатам (кроме второго «витринного» округа №14, и пары совсем никому не известных новичков вроде Юнемана) демонстративно и в наглой форме отказали.
Параллельно с этим тот самый актив в 5 тыс. человек с учетом ротации, кто в какой день может, приходил на бессрочные акции на Трубной. Собиралось 1-2 тыс., и тут тоже пока никто никого не трогал. Собянин, в ведении которого еще пока была кампания, выбрал классическую стратегию отмолчаться и надеяться на лучшее. Лучшим была бы явка все тех же 5 тыс. людей на согласованный митинг на Сахарова 20 числа. Это бы означало, что возмущение локализовано в одном закрытом инфопузыре дем.шизы, и все идет по плану. Но лучшее не произошло, вместо пяти тысяч вышло двадцать пять. Пошла мобилизация протеста.
После этого, как нам теперь ясно, у Сергея Собянина отобрали право руководить выборной гонкой и поставили все на федеральный контроль. Если вам кажется, что это означает выработанный план действий, то вам плохо кажется. К такому никто не готовился, и по хлесткому выражению все той же Шульман начался «фестиваль кто во что горазд».
Был дан только общий вектор: «Не пущять. Действовать жестко». Трактовка данного приказа может быть сколь угодно вольной, а все действия санкционируются задним числом. Никто не дает сверху приказы бить и молотить, но если бьешь и молотишь, то тебя отмажут. Незадача в том, что отмазать можно только одним способом: признать того, кого ты молотил, преступником.
В неделю с 22 по 26 июля прошли апелляции в городской избирком и встреча с Эллой Памфиловой. Из содержательного разговора с ней мы узнали, что она ничего сделать не может, ибо регламент, а еще у нее не очень утонченный музыкальный вкус. Незарегистрированные кандидаты объявили новый митинг возле мэрии на 27 июля, теперь уже не санкционированный.
27 июля мы наблюдали воплощение фразы «заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет» в действии. Видимо, заветные слова «действовать жестко» исходили от самого Путина в перерывах между его заслуженными выходными на дне Финского залива и в мотокроссе в Крыму. И наши силовые министры увидели в этом возможность, возможность оправдать выделение их ведомствам бюджетных средств. Устроить смотр войск, «все, что есть в печи, на стол мечи». К полудню в Москву было согнано просто какое-то инфернальное число боевого состава, всех ведомств, каких только можно. Это как в локальные конфликты в холодной войне: бедные корейцы с вьетнамцами страдали ради того, чтобы большие страны похвастали друг перед другом своими достижениями в авиа- и танкостроении.
Результаты всего этого мы видели: на улицы вышло примерно 10 тысяч человек, к мэрии их не пустили по банальной причине: там не было места, собрался альтернативный митинг из Росгвардии в полной боевой готовности. Люди закономерно рассредоточились по переулкам, в которые их намеренно выдавили, и не трогая. Силам правопорядка была дана команда изобразить бурную деятельность, а то как-то неудобно вышло – сами не санкционировали и сами же перекрыли пол-Москвы, и все зря. Они изобразили на тысячу с лишним задержанных, кто не знал – это максимум вместимости полицейской инфраструктуры в городе, дальше – только косплеить историю с Пиночетом и стадионом.
На следующей неделе мы увидели, что ситуация окончательно стала жить собственной жизнью, вне зависимости от сценария. Один из минусов системы «Вертикаль власти» или капиталистического феодализма в том, что данная система не умеет признавать ошибки. Путин сейчас не может выйти и сказать: «Да, что-то как то ну такое. Давайте всех освобождать и регистрировать. И вообще переиграем». Ибо тут два пути. Первый – он просто это заявляет и выполняет, никого не наказывая. Но тогда получается, что он царь и император, и всех отпустили не потому, что кто-то прав, а кто-то не прав, а потому что правильно намолили и смягчили его сердце. Не вариант, ибо полная потеря легитимации и вне и снаружи, пусть и при разовой вспышке народной любви. Второй путь – заявить это, объявить ответственных за этот бардак преступниками и наказать. Но этого нельзя сделать, невозможно, ибо тогда вертикаль рушится. В этом главное свойство феодализма: преступление только нарушение клятв и ни что иное. А наказание за что-либо другое – это нарушение обязательств уже сюзерена. У нас можно наказать за то, что «не по чину берешь», можно наказать Калви, но за ошибку наказать нельзя – поэтому Мутко до сих пор в правительстве, а Рогозин до сих пор в Роскосмосе. Вести себя так – это рушить вертикаль своими руками, это приближение «Черных полковников» self-made.
Именно поэтому ситуация стала развиваться по инерции. Чтобы оправдать весь тот, по выражению Павла Чикова «цирк с конями», нужно чтобы были виноватые, значит, нужно чтобы были «массовые беспорядки». И поехало. С каждым новым действием остановить машину все труднее, теперь помимо полковников от ОМОНа для отыгрыша назад надо наказывать еще и следственный комитет за группу из 84 следователей по расследованию несуществующих массовых беспорядков и так далее.
Естественно, ситуация стала развиваться по нарастающей. Казалось бы, всех возможных и невозможных лидеров протеста посадили под административный арест, пугали со всех возможных сторон – и в армию вас насильно заберем, и детей отнимем, и из институтов отчислим, но динамика не спадает. Оно и понятно – теперь это по факту протест не за Соболь и Яшина, а против откровенно Кафкианских действий вертикали власти. Никто не хочет жить в мире вечного «Замка», где каждая уборщица со словами «Регламент» может ударить тебя скалкой по голове. Я вот настолько не хочу, что полгода не мог этот роман дочитать.
Тем не менее, в неделю 29 июля – 2 августа началось веселье с уголовным преследованием людей за «бросание бумажного стаканчика», «поднимание росгвардейцу забрала шлема» и «показывание знака направо». Людям за это грозит до 15 лет тюрьмы, кейс Сенцова говорит, что такие сроки вполне возможны. 3 августа история повторилась, но по нарастающей динамике: чуть поменьше, но не на много людей в этот раз сразу анонсировали гуляния буквально по всему центру Москвы, из-за этого ради смотра боеспособности пришлось пригнать еще больше людей в масках и касках и перекрыть этим зазеркальным митингом еще больше проезжей части. В порыве страсти было задержано чуть больше тысячи людей. Но в этот раз заметно больше абсолютно случайных прохожих, ввиду особенности проведения мероприятия. Думаю, все мы видели душераздирающий ролик с боевой единороской, спасающей своим удостоверением (которое неожиданно моднявая пластиковая карточка) любимого мужа.
Неделя с пятого по десятое число прошла в таком же ключе, и так мы, наконец, спустя девять тысяч слов пришли к заявленной теме разговора: митингу на Сахарова 10 августа.
Митинг был согласован – видимо, власть решила замерить на практике, работает ли ее стратегия или нет. Тем временем повестка московских выборов по факту уходит совсем, а люди выходят протестовать против полицейского беспредела. Как было тонко подмечено в одном telegram-канале, если сначала эти протесты воспринимались в ключе «Клоуны-хипстеры с Садового с жиру бесятся», то теперь, когда клоунов по-настоящему бьют и сажают, включается классическое «Сегодня пришли за клоунами и я молчал, а завтра…».
Практика показала, что стратегия власти не работает. Все самые наводящие и каверзные вопросы и формулировки от ВЦИОМа в духе «Вы за то, чтобы потерпеть отключение электричества или Вы предатель Родины?» выдают плачевные результаты – треть за предательство. В иных формулировках число естественно станет выше. На сам Санкционированный митинг на Сахарова пришло 60 тысяч человек: для аполитичного атомизированного общества это серьезная цифра, и главное – динамика не спадает, а идет по нарастающей. Учтем, что сейчас лето, и много кто в отпусках, а в университеты пока не завезли студентов. К теме протестов присоединяется аполитичная контркультура вроде Дудя или Оксимирона. Все это печально и выражается двумя словами – политический кризис.
Вся ситуация зашла в тупик, и никто не знает, что делать. Ситуация замерла. Пожалуй, из всего интересного – только зарегистрированный Митрохин, но это очередное доказательство полного непонимания со стороны вертикали. Во-первых, он из «старого поколения» интеллигенции, а с его аудиторией вы как раз успешно расправились, и в главных – история уже три недели как не про выборы в Мосгордуму.
Автор — Егор Петрукович
*(Мнение автора может не совпадать с позицией редакции)
