Начало учебного года всегда немножечко стресс как для родителей, так и для детей. Но если детям только предстоит понять, насколько школа станет для них приятным или неприятным воспоминанием, то мы – взрослые, уже можем точно сказать, что было больше – хорошего или плохого. Обычно, плохое забывается, оставляя в памяти только добрые моменты. Но сегодня мы вспомним о том негативе, оставившим след в наших сердцах. Чтобы учителя или родители это прочли и постарались не повторить чьих-то ошибок.
Лилия Хедина, маркетолог
Вспоминая школьные годы до 10 класса, ярко ощущаю только чувство невыразимого одиночества.
За годы учебы я сменила три школы, но в первой училась всего год, и её толком не помню. Зато в других двух школах воспоминания яркие и приятного было мало. Я помню до сих пор чувство беспомощности. Одноклассники меня не любили, и часто я сталкивалась с грубостью и неприязнью. Один из запоминающихся обидных моментов школьной жизни – это день, когда мои одноклассники затоптали ногами новый, купленный мною пенал и выбросили его в мусорку. Этот пенал я купила на выигранные деньги, дедушка покупал лотерейные билеты на всю семью и раздавал каждому, мой билетик оказался счастливым. И я купила себе этот пенал, он был невероятно классный, модный с набором крутых фломастеров. Прожил он всего четыре дня и оказался на дне мусорной корзины. Я тогда, хоть и рыдала взахлёб, решила не унижаться и не доставать его, включила гордость. Хотя, если честно, до сих пор глаза щиплет от обиды и жалости к самой себе.
Вспоминая школьные годы до 10 класса, ярко ощущаю только чувство невыразимого одиночества. Ты пытаешься завести друзей, но в какой-то момент они тебя предают. Ты пытаешься быть собой, но в итоге понимаешь, что надо подстраиваться под всех. Я для всех была выскочкой, борцом за справедливость, всегда говорила то, что думаю. Это никому не нравилось. Вдобавок к этому я была тепличной девочкой, так меня воспитывали родители. Они считали, что, если меня не принимают другие дети, значит я лучше их. Бабушка очень много со мной занималась, я знала стихи и пела романсы, в общем, все то, что не пользуются популярностью у детей. Помню, как, зная мои трудности в общении с одноклассниками, она со мной разучила финальный монолог Чацкого из «Горе от ума»:
«Безумным вы меня
прославили всем хором?
Вы правы. Из огня
тот выйдет невредим,
кто с вами день пробыть успеет,
подышит воздухом одним –
и в ком рассудок уцелеет».
Совет, который она дала – однажды прочитать это одноклассникам, чтобы показать, что я их умнее и лучше. Какое счастье, что я не послушала тогда.
Одна преподавательница очень ценила мои таланты и любила вызвать меня к доске, чтобы я спела песню. Учительнице очень нравилось, что благодаря мне, она может сеять разумное, вечное. Тогда я не понимала, как же это было странно и неловко, школьники прятали лица в ладонях, чтобы не рассмеяться вслух. А учительница не понимала, что тем самым она делает меня посмешищем всего класса.
Только к десятому классу получилось изменить ситуацию. Я осознала, что у меня два варианта: либо быть одной против всех, либо быть, такой же, как все. Подростковый период обычно - это период сигарет, первого алкоголя и компаний. И я примкнула к остальным одноклассникам, стала тоже курить, пробовать алкоголь, а на курилках оказалось, что со мной есть о чём поговорить. Так меня приняли, я перестала быть изгоем.
Оглядываясь назад, я понимаю, как сильно на меня повлияла травля со стороны одноклассников. Да, я научилась любить свое одиночество, но у меня осталось болезненное желание нравится всем, быть приятной людям, получить признание. В этом плане - самовыражение и желание высказываться воплощается в фейсбуке. Очень грустно, что нельзя донести до детей и взрослых о том, как ценно то, что мы все разные. Надо уважать и принимать эту разность. Какими бы странными, неуклюжими не были дети, это не повод гнобить человека. Ну а педагогам надо обращать внимание на учеников, не сравнивать их, не выделять кого-то, а кого-то унижать, а хвалить каждого, говоря ему, какой он умница. И знать тренды! Интересоваться подрастающим поколением, знакомиться с их ценностями и уважать их, направляя в конструктивное русло.
Татьяна Бойко, писатель, журналист
Два раза на неделю вызывали на ковёр и в присутствии участкового орали, какая я дрянь.
Меня воспитывал отец, как воина. Дерись за слабого, защищай друга, не терпи несправедливость. Я так и росла. Мальчишки в деревне побаивались вступать со мной в рукопашную, поэтому предпочитали котов и собак любить, а не обижать, ведь иначе им пришлось бы иметь дело со мной.
О деревенской своей школе остались самые неприятные воспоминания. Помню 1 сентября, первая в жизни школьная линейка. Мама заплела мне пышные белые банты на длинные косы, которые я терпеть не могла. Нас поставили в линеечку и заставили слушать да внимать происходящему. Банты меня ужасно раздражали, поэтому я попросила старшеклассников их обрезать.
Парни, смеясь, выполнили просьбу. Домой я пришла с бантами в руках. Мама ахнула, пролепетав о том, что с таким характером тяжело мне будет, и, как в воду глядела.
В десятом классе меня возмутило одно обстоятельство. Наши городские сверстники, например, не удивлялись бананам. В их школьных столовых это было нормой. А мы, деревенские школьники, не могли надивиться этому фрукту. Я стала замечать, что на обед нам давали по половине банана. Посуда у нас была алюминиевая и часто ужасно жирная. Как-то, вынося посуду в специальный блок кухни, увидела, что внутри стояли ящики с бананами. И не только с бананами, но и апельсинами.
Однажды, оставшись в школе после уроков для репетиции школьного вечера, я вышла из школы поздно. И столкнулась с поварихами. Они тащили домой огромные сумки продуктов. И бананы с апельсинами, и хлеб, молоко, мясо. Стало очевидным по чьей вине наши обеды становились хуже и меньше в порциях, а моющих средств не хватало на мытье посуды. У некоторых детей школьный обед, считай, был основным за день. Многие родители работали в колхозе и получали очень низкую заработную плату, купить бананы было роскошью.
Я очень сильно тогда разозлилась. На следующий день картина повторилась. И через день, и через неделю. Я не выдержала и высказала поварихам, что они воруют у детей. Но они прогнали меня, грубо наорав. Тогда я отправилась к директору. Хотя, если честно, она была ужасным педагогом. Лупила нас указкой по рукам, когда заменяла математику. Швыряла мелками в лицо. Могла просто схватить за шею и головой ткнуть в доску. Я ее боялась, но все-таки смогла произнести вслух фразу, что в столовой воруют еду, предназначенную для питания школьников. Директриса рассвирепела.
Орала мне в лицо, что я голодранка, убожество, ноль, пустое место. До сих пор помню это оглушающее «голодранка» и то, как я рыдала на заднем дворе школы, где мы сдавали нормативы по физкультуре. Как мне было обидно. Не за себя. А за маму, которая не покладая рук, трудилась, чтобы всем обеспечить. За отца, который бы вступился за меня, но он к сожалению, умер.
И я решилась сама бороться за справедливость.
Надо сказать, что моя деревня — это крайняя точка автобусного маршрута, глушь невероятная. Здесь никто никогда не добивался правды, все терпели беззаконие. Никто по сути и не знал, что с этим делать. Но у меня было горячее сердце, конверт с маркой и ручка. Я написала письмо в администрацию президента на все двенадцать листов школьной тетрадки. Я расписала все-все. Указала все имена и координаты. На конверте написала свой адрес и попросила старшую сестру отвезти письмо в Минск, иначе с нашей почты оно бы дальше дверей не уехало. Через неделю начался апокалипсис. Вся деревня встала на уши. Сколько официальных автомобилей примчалось в деревню, мама не горюй. И область, и район были на месте. Директриса была на грани нервного срыва…
На следующий день посуда появилась новенькая, не железная. Главное — чистая. Половинок бананов больше не было, а мясные блюда были действительно мясными. Но вместе с этой победой начался мой школьный ад.
По указу директрисы мне занижались оценки, вызывали меня к доске каждый день. Это было тяжело. Я не успевала учить такой объём знаний, после школы у меня было полно работы, я не могла оставлять маму одну. Если раньше учителя были доброжелательны ко мне, то потом стали прессовать. В столовой в мою сторону чуть ли не плевали. Хуже всего, что меня стабильно раза два на неделю вызывали на ковёр и в присутствии участкового орали, какая я дрянь. С моей мамой не здоровались в магазине местная «элита» и учителя в школе. Перед экзаменами мне завуч сказала, что аттестата я не увижу вообще, не поступлю даже в ПТУ, моя жизнь окончена и никто не захочет взять меня на работу.Экзамены я сдавала под присмотром директрисы. Она садилась за мою парту и тупо следила за каждым движением моего тела. Но то ли отец «сверху» помогал, то ли просто везло, но я вытягивала очень легкие билеты и завалить у педагогов меня не получалось. Математику мне помог сдать мой учитель, он же был мужем директрисы. Это был тихий и добрый мужчина. Любил меня, как дочь. Он пометил мне самый лёгкий билет, именно его я и вызубрила.
Я сдала все экзамены, аттестат я получила, в котором были только четыре «четверки» по физике, математике, химии и физкультуре. Остальные «пятерки». На вручении аттестатов директриса всем жала руки, а мне нет, прошла мимо, а мой аттестат бросила на пол. Мои одноклассники тут же его подняли с пола. С друзьями она так и не смогла меня рассорить, хотя угрожала им, что если те продолжат дружить со мной, то не сдадут экзамены. В итоге я поступила на бюджет в университет Минска при сумасшедшем конкурсе, пожалуй, вторая или третья ученица за всю историю школы. Учителя мной гордились. Но сейчас, навещая маму, я проезжаю мимо «альма-матер» и меня передергивает от ужасных воспоминаний о том дне, когда взрослые люди делали все, чтобы уничтожить меня, по сути еще ребенка.
Cветлана Кольцова, маркетолог
Меня поджидали после уроков, плевали в спину, пинали мой портфель.
Я очень любила школу.
Училась легко и на отлично. Даже уроки почти не делала, потому что давалось все запросто. И учителя меня тоже любили - со мной было просто.
Я всегда давала списывать одноклассникам, решала контрольные на все варианты, была активной в жизни класса.
Это, естественно, вызывало зависть у одноклассников. И в классе шестом эта зависть достигла апогея.
Две девочки из нашего класса подговорили парней и решили со мной "разобраться".
Сначала это была травля - меня поджидали после уроков, плевали в спину, пинали мой портфель... Было страшно и очень неприятно.
Но в один день все решилось.
Как сейчас помню, это был урок труда. Когда меня позвали на задний двор школы я все поняла.
Да, у меня был выбор - я могла не идти, обратиться за помощью к родителям, учителям. Почему я этого не сделала, не знаю... Скорее всего, мне хотелось просто покончить со всем этим.
Я пришла и увидела всех наших парней из класса и пару-тройку девчонок. Меня завели в круг… Начали бросать обвинения, толкать и обзывать. Но я не сделала ни шага и не предприняла попытки убежать. Даже не расплакалась... И не опустила голову...
Я выстояла. Когда агрессия стихла, я задала вопрос:
- Это все?
Вокруг меня молча стояли одноклассники. Они были ошарашены моим поведением и у них не нашлось слов.
Тогда я пошла из круга. Они расступились. И я пошла в класс.
Недели две никто не обращался ко мне за домашними заданиями, я не разговаривал ни с кем в классе, не помогала решать контрольные.
Всем было стыдно смотреть мне в глаза.
Постепенно то один, то другой ученик стали ко мне обращаться за помощью, и я не стала отказывать некогда моим обидчикам. Полагаю, уже тогда я поняла, как важно быть сильной и думать о последствиях. О том, что часто наши спонтанные поступки мешают в продвижении и в общении с людьми. Я выстояла, я победила, несмотря на плевки и насмешки. В итоге я стала председателем совета командиров классов и руководила жизнью школы два года.
Но не каждый ребенок обладает такой силой духа, и сейчас, будучи мамой, я понимаю, что травля очень часто может сказаться на ребенке, подавить его личность, понизить самооценку. Родители не могут контролировать все, что происходит в школе. Я могу каждый день говорить сыну и дочери, как сильно я их люблю и что всегда смогу их защитить, но дети часто пытаются трудные ситуации решить сами. Им важны оценки со стороны своих сверстников, а родители остаются в стороне. Больно осознавать, что ты не всегда рядом и не можешь дать сдачи каждому обидчику. Надеешься только на то, что дети унаследовали твой сильный характер и если надо, дадут сдачи или просто выйдут из круга с высоко поднятой головой.
03.09.2019