Я не видела его год.
Он не видел свою маленькую сестренку без малого год. Он не был с ней знаком и приехал, чтобы познакомиться. Бабушка и дедушка категорически не хотят знакомиться с внучкой, хотя я и приглашала.
А мальчишка хочет. Потому что это тоже его семья, это его кровь, это его часть, которая будет всегда и теперь от неё никуда не деться.
Этот мальчишка - сын моего мужа от первого брака.
Вечером открылась дверь в квартиру и вошли двое: большой дядька(это муж) и худой коротко стриженный мальчик. Первая мысль: «Как из концлагеря». На мальчике хорошая куртка, но с короткими рукавами. А в руках маленький пакетик с вещами. Неприятно кольнуло. Неужели не видно, что куртка мала? И весь внешний вид какой-то не такой. И ребёнок в этой одежде какой-то скомканный, угловатый и стесненный.
Он былого озорного мальчугана ничего не осталось.
Да, он уже первоклассник. Да, он повзрослел. Но не на столько же, чтобы ребёнок не был ребёнком.
Он гостил у нас неделю.
Всю эту неделю я пыталась с ним поговорить, разговорить, поиграть, пообщаться. Но он отделывался короткими ответами.
У него нет обиды. У него есть стеснение и какая- то забитость.
А у меня есть злость на свекровь, которая сделала все, чтобы вернуть ребёнка к себе в деревню (не важно, что хочет ребёнок, деньги, которые перечисляются на ребёнка важнее, их можно тратить на себя). Он жил в семье, где у него есть братья, теперь сестрёнка, мама и папа, ходил в садик, занимался рисованием, был хорошо одет, накормлен вкусно.
Что меня удивило больше всего, это то, что у ребёнка нет чувства голода. Он никогда не хочет есть. Жует, но не может проглотить еду. Все завтраки-обеды-ужины, через силу, как будто это наказание для него. Попахивает пищевым расстройством.
Но до этого никому нет дела. Все считают, что так и должно быть. Просто он такой.
Какой такой? Почему когда он жил со мной у него было любимое меню? Почему он мог попросить меня что-то приготовить, что он хочет именно в данный момент?
И я готовила, борщ, который он так любил. Бисквитный шоколадный торт с суфле, яблочные пироги, котлеты.
Все мои вопросы остались без ответа.
У меня злость на мужа, что пошёл на поводу у матери. Что верил во все придуманные рассказы, что его сына обижают, не додают, ущемляют.
У меня злость на себя. Что я не смогла настоять, отбить ребёнка, чтобы он жил в полной семье. Злюсь, что два года борьбы с бабушкой и ведомым в этом плане отцом-мужем, закончились поражением. Я устала. Устала доказывать и бороться. И отступилась.
Он уехал обратно в деревню. Пошёл там в школу. А я не могу выкинуть его из головы. Постоянно думаю о нем. Как он там? Что там с ним?
Мне туда нельзя. Меня там не ждут. Я в их доме нежеланный гость .
А мне хочется приехать, сгрести его в охапку и увезти оттуда.
И снова накормить, одеть по-человечески. И самое главное, быть ему мамой. Такой, которая нужна каждому ребёнку.
Но мне нельзя. Я ему никто. И судьбу ребёнка решает бабушка. Но никак не я...