Инга
Инга погибла в 28 лет. Жила она давно отдельно от родителей вместе с восьмилетней дочерью. К счастью, ребенок был в этот ужасный вечер у подруги на дне рождения. Она собиралась за ним в десять вечера приехать, и забеспокоились потому именно, что не приехала и не отвечала на звонки. С ней такого не бывало. Славилась своей пунктуальностью. Девочку родители подруги повезли сами домой. Во дворе дома уже была толпа, территория оцеплена. Стояли машины полиции и скорой помощи, которая уже никому не потребовалась. Официальная версия – погибла от рук злоумышленников, явившихся с целью ограбления. Но странно – по словам ее матери, ничего не пропало. В квартире был полный порядок. И только в ванной комнате была кровь на ковре, следы борьбы, Ингу выбросили с десятого этажа, завернув в махровую купальную простыню. Среди ее бумаг в сейфе нашли этот дневник. Он был начат десять лет назад и не завершен, как не была завершена сама жизнь молодой и очень успешной бизнес- вумен, которую хорошо знали в нашем городе. Ей принадлежали три магазина в центре местного «Сити».
8 октября 2010 года.
Восемь лет прошло с того вечера, когда мы в начале десятого класса с девчонками- одноклассницами «спланировали» свою судьбу, записав каждая свою версию успешности в жизни и пожелания для самой себя на отдельной открытке. Класс у нас был большой, но дружили мы только вчетвером, как-то так сложилось, и уже давно с восьмого класса, когда мы оказались в одном «коллективе». Слили два старших класса, избавившись от «балласта» – хулиганов и двоечников и пофигистов по жизни. Да не до конца избавились, конечно. Никаким коллективом это сборище никогда не было, тут, как в волчьей стае, были лидеры и были рядовые, которым они трепали нервы, иногда и поколачивая. Вот наш союз и стал человеческим коллективом в этой стае. Это была защита, так как мы горой стояли друг за друга, это была и отрада для души – возможность высказаться, помечтать вслух, выслушать другого, потягивая любимый молочный коктейль или поедая в несметном количестве мороженое – на какой-то одной из четырех кухонь. Мы так их и называли: «У Веры», «У Раи», «У Риты», «У Инги». Как вы поняли, наверное, я – Инга, хотя только из вежливости поставила себя в конце. На самом деле в жизни я – всегда в застрельщиках. И сейчас тоже: вот, первая о себе и рассказываю.
Наша взрослая жизнь началась в выпускном десятом классе. Тут мы еще крепче вцепились друг в друга, ведь вместе легче было сдать эти идиотские ЕГЭ, и было с кем посоветоваться по поводу дальнейшего, уже взрослого, существования. Математики нам не надо было бояться. Мы разработали систему сигнализации – жестовую. И я, решая задания, чесала то левое, то правое ухо, то палец сгибала нужное количество раз, то ногой стучала. Елизавета Андреевна таращила свои прекрасные глаза, но не понимала, почему мне не сидится на месте. Так все и сдали. У девчонок – твердые четверки, потому что не все все-таки одинаково все жесты поняли. А у меня – пятерка. Ну так и лучше, не возникло подозрений. Ну сдали и сдали. «Всегда пожалуйста, – сказала я вечером в ответ на их восторги. Мне мороженого еще можно?». «О, да, конечно же, ты наша гордость, спасительница наша!» И что особенно приятно – ни малейшей зависти к математическому гению а нашем девичьем коллективе не было. Как и ко внешности, а потом и к успеху. Вот это настоящая дружба. Главным подарком от школы была эта девичья дружба. Дело-то в том, что я –вундеркинд. Да, да, я читаю с пяти лет, а считаю, наверное, и раньше. Вот я помн, как мама вела меня и счтала ступеньки, их было десять, а она остановились на девяти, перешагнув последнюю. Я ей сделала выговор– «где десять?» Мне было пять… Первые два года мне вообще нечего было делать в школе. В девятом мы проходили специальный американский тест на уровень интеллекта – и показатели были самые высокие у Алексея Ильина, нашего патологического с первого класса отличника. (Урод редкий во всех смыслах , а показатели, однако, высокие!) Да, и у меня. Причем совершенно одинаковые. Но дело в том еще, что я совсем, совершенно, ни в каком смысле не «урод». И дальнейшие события моей жизни это доказывают. Иначе бы я никогда не поднялась из недр своей семейки, и ничего никогда бы не достигла. Тут мало одного ума, нужно и многое другое. Как раз-то ум надо демонстрировать не сразу и очень дозированно. Иначе – спугнешь добычу в виде богатого «папика»». Это уж потом, когда товарищ крепко завяз и крючок заглотнул – можно и показать свою сообразительность. И то не всегда это нужно делать. Но сразу я оговорюсь: речь никогда у меня не шла о замужестве, вовсе нет, ведь, в отличие от многих других хороших и умных и красивых девочек, я совершенно не стремилась замуж. Видимо, хватило семейного счастья в собственной семье. И была кроме того твердо уверена, что это от меня и так не уйдет. Да и маникюра было всегда своего красивого жалко. Это уж святое для меня– красивые ручки. А с кастрюлями они, как известно, сильно портятся. И вот так постепенно и созрел жизненный план: сначала деньги и карьера, и пусть поможет дяденька какой-то, чтобы было побыстрей. А уж потом мы вспомним о любви. Скажу, забегая вперед, что пока и не думаю вспоминать. Я – занята сильно, я бизнес-вумен, не до сантиментов мне. «Холодное сердце» ,– мама всегда говорила. Ну, зато у нее оно очень горячее. Третий отчим у меня, а у нее – четверо детей от разных мужей. Два брата-близнеца , крепких физически и не особо умных. И одного бы хватило, но они раздвоились. И младшая дочка, Верочка. Да вот мордочкой, к сожалению, не вышла, а ориентация у нее самая что ни на есть традиционная – семья и дети.
Да, так вот: вместе с девчонками моими стало легче значительно жить. Этот наш тандемчик помог пережить и достаточно противный период, как принято загадочно и красиво говорить в переводных английских романах, период «пубертета». У нас в педагогике его называют «период полового созревания», в просторечии же – «гормоны взыграли». Но я от этого никогда особо-то не страдала…
Продолжение будет завтра