Отчего в России никогда не любили либералов?
Отчего отношение к либерализму у российских правящих элит, скажем, полтора века назад и сейчас, примерно, одинаковое?
Граф И.И. Воронцов-Дашков, человек во всех смыслах достойный и заслуженный, узнав о том, что на российском рынке появилась американская пшеница и что эта американская пшеница по цене и качеству конкурирует с российской, пришёл в негодование.
«Вот до чего дошла бывшая житница Европы – сокрушался граф. – Оскудела она, бедная; оскудела по вине либеральных теорий людей шестидесятых годов, которые ввели безначалие в крестьянской среде под названием самоуправления и систематически разорили землю общинным владением, с присущими ему частыми переделами душевых наделов».
Конечно, в 70-80-е годы XIX века все разговоры о России, как о житнице Европы выглядели несколько преувеличенными.
Сельское хозяйство в те годы, как и много позднее, пребывало в загоне. Производство собственных сельхозмашин, например, обходилось раза в два дороже, по сравнению с германскими.
Крестьянские хозяйства были задавлены посредниками, которые скупали у них за бесценок сельхозпродукцию, а потом перепродавали её втридорога горожанам.
Ставки по сельхозкредитам, выдававшимся банками, ничуть не уступали тем ставкам, по которым такие кредиты можно получить сегодня. Но вот, однако, граф именно либералов взял и назначил виновниками всех сельскохозяйственных несчастий Российской империи!
Впрочем, другие коллеги графа, как можно судить по их переписке и воспоминаниям, в своих умозаключениях шли гораздо дальше, и, нисколько не стесняясь в выражениях, именно либералов считали первопричиной всех зол, обрушившихся на матушку-Русь.
Современная российская власть, вытеснившая либералов на обочину политической жизни, в этом смысле, мало чем уступает своим предшественникам.
Откуда взялось такое, столь убийственное, отношение верхов российского общества к либерализму, особенно если учесть, что в России никогда не было по-настоящему либерального политического режима?
При всём том, что либеральные взгляды в XIX в. получили в России самую широкую поддержку среди интеллектуальных кругов. Одни имена К.Д. Кавелина, П.И. Новгородцева, Е.В. Спекторского чего стоят!
Мысль П. Новгородцева о том, что если мы хотим избежать безнадёжного тупика, то должны создавать «свободу бесконечного развития личности, а не гармонию законченного совершенства», наверное, можно было бы признать, краеугольным камнем российского либерализма.
Думается, что российская элита, при всём её внешнем блеске, позолоте императорских гербов и сиянии бриллиантов на звёздах генералов, в сущности, всегда была глубоко провинциальной.
Разумеется, никакого отношения к географическому положению страны провинциализм нашей элиты не имеет. Можно жить в столице, ездить на отдых за границу, тратить сумасшедшие деньги на европейских курортах, и при этом быть безнадёжно отставшим провинциалом.
В данном случае, провинциализм – это особое состояние мировоззрения представителей правящих классов, отвергающего перемены вообще.
Перемены воспринимаются как угроза традиционному укладу жизни, как нечто внешнее и вредоносное. А значит, все политические и социально-экономические теории и взгляды, призывающие к такого рода переменам, должны быть запрещены.
Типичным образцом провинциала был последний российский самодержец Николай Второй.
Бывший председатель Совета министров В. Н. Коковцев говорил о царе, что «его образование недостаточно, и великие задачи, решение которых составляет его миссию, слишком часто выходят из пределов досягаемости его понимания. Он не знает ни людей, ни жизни».
Однако само по себе образование – это сумма знаний.
Видимо, тут требовалось нечто большее – выход за рамки того самого узколобого провинциализма, который в конце концов сгубил Российскую империю. Надо было искать компромисс с теми презираемыми и гонимыми либералами, над которыми правящая верхушка вволю потешалась столько лет.
Но даже стоя на краю пропасти, власть, как оказалось, не смогла переломить себя и пойти на компромисс.
Неприятие либерализма было настолько сильным, что начисто отбило у власти инстинкт самосохранения.
В 1910 году в журнале «Русская мысль» вышла большая статья под названием «Национальность и государство».
«Россия переживает момент кризиса авторитарного режима, – писал автор статьи Б. Бруцкус. – Он доказал свою неприспособленность к условиям нового времени и во внешней, и во внутренней политике…
В то время, как в Западной Европе авторитарный режим сумел заключить с нарождающейся демократией компромисс и превратился в режим конституционный, в России такой компромисс пока не состоялся. Сохранились лишь некоторые формы конституционного режима, прикрывающие пока лишь старую его сущность».
Звучит актуально.