Наверное каждый ребёнок выносит из своего детства душевные травмы. Хотелось бы, чтоб у наших детей таковых вообще не было. Именно из детских восприятий и ощущений формируется наше отношение к жизни, различным её составляющим и вообще мироощущение. Наши детские горечи и обиды тяжелым грузом вползают во взрослую жизнь. И никто не может их туда не впустить. Из них формируются наши комплексы и страхи. Вот в чём проблема.
Моё детство, как я понимаю сейчас, просто изобиловало душевными травмами. Их было слишком много. Зачем я это пишу? Наверное, чтоб Вы, постарались по максимуму оградить своих детей от подобных ощущений, уделяя детям как можно больше времени, внимания и любви.
Итак, путешествие в моё детство начинается.
Я родилась в семье обычных советских инженеров. Предки мои закончили Политех и честно трудилась на заводе. Сначала они были рядовыми инженерами, но в моё детство уже достигли определенной статусности. Мои родители были классными. Мы дружно жили и все вместе ездили в отпуск.
Моя первая детская душевная травма произошла в один из таких милых семейных отпусков. Лето. Санаторий на берегу моря. Мама в длинном тёмном штапельном легком платье с огромными цветами и широкополой шляпе.
Папа, весёлый, заботливый и часто играющий в шахматы с другими мужчинами курорта. Мы с мамой в тот вечер гуляли по берегу. Она присела на лавочке, я унеслась в тропические заросли искать диковинные цветы. Моя маленькая сумочка уже была полна различных растений, когда ко мне подбежала чудесная бело-серая лайка с голубыми глазами. Она не лаяла и ласково терлась носом о мои загорелые ноги. Мы заигрались. Неожиданно сзади подошёл пожилой мужчина. В детстве все взрослые кажутся пожилыми. Сейчас оцениваю, что ему было лет 45-50. Он ласково стал что-то говорить про собак и предложил немного пройтись, чтоб посмотреть ещё одну собаку, которая на привязи и ждёт поблизости. Я под впечатлением игры с доброй собакой согласилась пройтись до другой собаки. Шли недолго. Пришли. Действительно там была ещё одна собака, очень похожая на первую, но не такая добрая. Злая, с жутким оскалом и громким лаем. Рядом красная жигули. Я сразу начала чувствовать что-то не доброе и тревожное. Если позвать на помощь - никто не услышит. Дядька стал говорить, что у него ещё много собак, но я уже начала соображать, что нужно «делать ноги». Я с детства была умна и хитра. Сделала вид, что жутко замёрзла и для путешествия мне нужна кофточка. Дядька сказал, что у него есть плед, но я настаивала, что нужна кофточка, в ней ведь платочек и конфетки от укачивания. Я чудом убедила его, что незаметно подкрадусь к маме, быстро возьму кофту и убегу к нему. Страх заставлял изощренно лгать. Он нехотя согласился. Я пошла в сторону мамы. Злая собака жутко завывала. Добрая побежала за мной. Я старалась идти спокойно, чтоб не выдать себя. Но только свернула по извилистой тропе, как сиганула изо всех сил. Заросли мигом оказались за моей спиной. Я выбежала на берег. Вот уже видна моя мамочка, а рядом с ней какой-то мужчина, не мой папа. Я на миг оторопела, но быстро опомнилась и из последних сил добежала до мамы. Пёс остался позади. Приблизившись к маме я быстро юркнула ей под подол длинного широкого платья с огромными цветами. Меня била дрожь. Неизвестный мужчина читал маме Есенина. Мама, не догадываясь, какой ужас я пережила, нежно гладила меня по голове. Кошмар остался где-то в глубине тенистых зарослей. Мне ещё долго мерещился тот мужик.
Это был наш последний семейный отдых.
Через год с небольшим папа трагически погиб, когда мне было всего восемь лет.
Следующая душевная травма меня настигла уже без папы.