В живой истории любви есть свой золотой век, когда лучшие умы эпохи создавали правила истинной любви, а благородные дамы и рыцари добросовестно следовали этим правилам. Возможно, здесь в своем исконном, чистом и прозрачном виде, насколько это правдоподобно в реальной жизни, можно обнаружить все качества подлинной любви, а значит и подлинные роли участвующих в ней мужчин и женщин. Отправимся ко двору какого-нибудь графа, скажем, Шампани, или, как это весьма популярно среди влюбленных пар и нынче, в средневековый Прованс и приглядимся к царящим там нравам куртуазной любви.
Выберем в качестве путеводителя трактат «О любви в трех книгах» Андрея Капеллана. Ага, вот интересно — «решения суда любви», читаем: «Был некий рыцарь, ни единой мужескою доблестью не отмеченный и оттого всеми дамами отвергаемый в любви; но вот стал он у некоторой госпожи домогаться любви с такой назойливостью, что она ущедрила его обещанием любви своей. И так эта госпожа подобающими наставлениями утвердила его во благонравии, одаряя его даже лобзаниями и объятиями, что через нее означенный любовник достигнул высочайших вершин добронравия и стяжал хвалу за всяческую доблесть. А утвердившись крепчайшим образцом добронравия и украсившись всеми достоинствами вежества, был он настоятельнейше приглашен к любви некоторой другою дамою, всецело предался в покорность ее воле, а щедроты прежней госпожи своей оставил в забвении.
По сему случаю решение было дано графинею Фландрскою. Сказала она так: “Бессомненно всеми будет одобрено, если прежняя любовница своего любовника истребует из объятий всякой иной женщины, ибо никто как она усердием трудов своих возвела его из негожества к высочайшей выси доблести и вежества. Ибо по справедливости и разуму имеет дама право на мужчину, которого умом своим и усердием в трудах из бездоблестного сделала она доблестным и отменным в добронравии”».
Каким же волшебным образом дама могла неприглядного мужчину обратить в готовый нарасхват высокий образчик рыцарского достоинства? Неужели обещания любви так подействовали на бедного рыцаря, что он превзошел себя? Похоже, тут более замысловатые причины. Начнем разбираться по порядку. Изучим правила любви, которые, как сообщает Андрей Капеллан, оглашены Царем Любви для рыцарей короля Артура. Занимательно, но правила, похоже, лишь внешний контур безопасности истинной любви. Судите сами, например:
Супружество не есть причина к отказу в любви.
Мужской пол к любви не вхож до полной зрелости.
Истинный любовник ничьих не возжелает объятий, кроме солюбовных ему.
Любовь разглашенная редко долговечна.
Новая любовь старую гонит.
Любовь любви ни в чем не отказывает.
Кого безмерное томит сладострастие, тот не умеет любить.
Похоже, к путеводителю нужно поискать переводчика, желательно специалиста по Средним векам. Вот что можно почерпнуть у французского историка-медиевиста Жоржа Дюби о модели куртуазной любви:
В центре ее находится замужняя женщина, «дама». Мужчина отдает себя, свою свободу в дар избраннице. Если она, позволив себе увлечься словами, принимает его, она более не свободна, так как по законам того общества никакой дар не может остаться без вознаграждения. Однако дама не может располагать своим телом по своему усмотрению: оно принадлежит ее мужу. Рыцарю, пускавшемуся в любовное приключение, надлежало быть осторожным и строго соблюдать тайну. Ритуал предписывал женщине уступить, но не сразу, а шаг за шагом умножая дозволенные ласки, с тем чтобы еще больше разжечь желание почитателя. Удовольствие, таким образом, заключалось не столько в удовлетворении желания, сколько в ожидании. В этом — истинная природа куртуазной любви, которая реализуется в сфере воображаемого и в области игры.
Значит, главный привод утонченной любви сводится, как бы сказали психоаналитики, к сублимации страстного желания. Поскольку в истинной любви страсть проистекает исключительно, как подчеркивал Андрей Капеллан, из «неумеренного помышления», иными словами, богатых романтических фантазий, становится понятным, что такой высокий энергетический заряд, направленный Прекрасной Дамой в нужное русло, действительно может творить чудеса.
В наковальне вежливой любви рыцари, как описывает Жорж Дюби, осваивали «самоотречение, преданность, самоотверженность в служении». Мужчине «надлежало быть смелым и развивать присущие ему добродетели». Любовная игра также служила воспитанию и душевному совершенствованию женщин: «…им следовало учиться держать себя в руках, владеть своими чувствами, бороться со своими недостатками — легкомыслием, лицемерием, чрезмерным вожделением».
Однако огранка куртуазной любовью не сводилась лишь к смирению плотских желаний и «питанию манной небесною». В это золотое время любви расцвело поклонение красоте не только телесной, в первую очередь женской, но, несомненно, и другим ее воплощениям. Нам трудно оценить, как осваивали эти уроки куртуазной любви сами рыцари, а современные им философы отводили природе красоты решающую роль в порождении истинной любви. Основатель Платоновской академии Марсилио Фичино, комментируя диалоги Платона о любви, говорит, что внешняя красота есть порождение внутреннего совершенства, при этом красота души состоит в нравственных и интеллектуальных добродетелях, поскольку душа, в свою очередь, есть проявление божественного облика.
Вместе с тем, как убедительно показывает Джованни Пико делла Мирандола, влюбленность в земную красоту не означает автоматического приобщения к красоте небесной. Он полагает неразумным поведение тех людей, кто движим только чувством, и считает, что «красота проистекает от тела, в которое она воплощена». Действительно, ведь тело увядает, а с ним разрушается и земная красота. Лишь обращение к «идеальной красоте» другого человека зажигает в душе «образ небесной любви, которую можно назвать любовью совершенной человеческой природы». Но, «хотя в интеллекте каждого человека вечно живет небесная любовь, лишь немногие пользуются ею». Это доступно только тем, уточняет Пико, кто «постоянно пребывает в состоянии возвышенности разума». Непростая задача для средневековых, а впрочем, и современных рыцарей.
Завершая путешествие в золотой век любви в поисках ее идеальных мужественных и женственных качеств, обратимся к «Роману о Розе», начатому Гийомом де Лоррисом как описание полученного во сне божественного послания о рождении любви и продолженному через сорок лет Жаном де Меном в виде комментариев к возможному реалистическому земному пути нежного чувства, распустившегося и благоухающего в дивном Саду Любви.
Путь героя к любви начинается с «тайной дверцы», позволяющей ему преодолеть стену человеческих пороков и проникнуть в мир беззаботности и веселого отдохновения. Последовательные этапы «любовного служения» героя, согласно специалисту по средневековой литературе Н. В. Забабуровой, таковы: неясное томление, нежный взгляд, созерцание возлюбленной. «За созерцанием идет жажда поцелуя, томящая героя. Поцелуй Розы становится его первым любовным действием и одновременно его преступлением, за которое он изгнан из рая-сада. Разлука с возлюбленной открывает муки любви».
Следует отметить, что, отправляя героя в любовь, Амур не просто завладевает его сердцем, но также дает необходимые наставления «в любовных играх». Здесь и предупреждение от низости, подлости, злословия, гордыни, дерзости, и напоминание о необходимости быть опрятным, щедрым, веселым, искусным в танцах, атлетичным, чистосердечным, преданным и понимающим «ответственность любви».
Во второй части «Романа о Розе» герой следует лишь законам Природы, отвергнув наставления дамы Разум, которая не разрешала ему пройти к возлюбленной «по кратчайшему пути». Найдя другую тайную тропу, он срывает цветок Розы Красной, но все изменяется, также как превращается в тыкву карета Золушки, и герой пробуждается.
Среди бутонов я избрал
Цветок, что ярче всех пылал.
Когда я на него смотрел,
Мне показалось, он алел
Один таким прекрасным светом, —
Природы чудо было это…
Лучник-Амур остановился.
И видя, как я восхитился
Бутона ранней красотой,
Он зарядить оружье счел
Необходимым. И стрела
Сквозь сердце мне тотчас прошла.
(Из первой части «Романа о Розе»)
Я куст за талию схватил, —
Как ивы ветвь, он гибок был!
С бутоном стебель — в руку взял
И потрясать тихонько стал.
Хотел я стебель раскачать
Чтоб мне бутон затем сорвать…
Когда я в лепестки проник:
Хотел исследовать и дно я —
Бутона место потайное!
Когда же я достал до дна, —
Перемешались семена.
Бутон по форме изменился:
Расширился и удлинился.
(Из второй части «Романа о Розе»)
В этом средневековом романе в образах Страстей, Чувств и Обстоятельств представлены практически все основные участники любовной драмы. Возьмем их на заметку, чтобы в дальнейшем проследить, как менялись их роли и как они распределялись между мужественным и женственным полюсами театра любви в разные эпохи.
Не знают любви: Слепая Злоба, Вероломство, Низость, Стяжательство, Скупость, Зависть, Печаль, Старость, Ханжество, Нищета.
Стрелы Амура: Красота, Простодушие, Откровенность, Учтивость, Обаяние.
Друзья любви: Беззаботность, Отдохновенье, Радость, Прекрасный Прием, Благородство, Богатство, Искренность, Честь, Надежность, Щедрость, Юность, Ласка, Жалость.
Хранители любви: Целомудрие, Застенчивость, Боязливость.
Болезни любви: Воздержание, Личина, Лицемерие, Обман.
Враги любви: Гордыня, Низость, Стыд, Отчаяние, Ревность, Измена, Злой Язык.
Противоречивые силы: Разум и Природа.
Поблагодарив куртуазную любовь за прекрасный прием, попытаемся ответить на вопрос, который повлек нас окунуться в столь галантное время: каким образом половые различия структурировали отношения любви между полюсами мужественности и женственности? Не погрешив против истины, нам придется согласиться с тем, что женщина, как Прекрасная Дама, оказывала решающее влияние на становление мужчины, пестование его мужских (рыцарских) качеств, формирование благородного мужа.
Но тогда мы вступаем в противоречие с глубинным различием половой метафизики, в соответствии с которым именно мужчине присуще формообразующее световое начало. По-видимому, причина этой коллизии лежит в том, что созревание мужчины до той ступени, когда он становится субъектом, упорядочивающим окружающую реальность, требует значительного времени. Тогда динамика половых ролей выглядит так: на первом этапе — на этапе становления мужчины — женщина вольно или невольно является руководителем процесса, а затем, почувствовав, что мужчина обрел собственную внутреннюю опору, ей следует передать ему бразды правления энергиями любви, или, как образно говорил Платон, колесницей из теперь уже четырех разномастных коней.
Конечно, если спуститься на грешную землю, то возникает много вопросов. Насколько развито у женщины внутреннее ощущение своей роли в формировании настоящего мужчины? Как долго и какими сложными путями будет идти становление мужчины? Не поддастся ли женщина искушению сохранить свою ведущую роль и злоупотребить влиянием на мужчину? Коснемся этих вопросов во второй части нашего путешествия, а пока обратимся к женским достоинствам и благородным качествам мужчин, как они проявляли себя и запечатлевались великими писателями и поэтами — знатоками человеческих душ