Глава 23.
Утром Станислава Евгеньевича разбудил звонок в дверь. Первое мгновение он лежал в постели и соображал, что это за звук в доме, после смерти Людмилы к нему никто без предварительного звонка не приходил, у детей были свои ключи. Глянул на будильник, восемь тридцать утра, удивился, и вдруг кровь ударила в голову, это по его душу, полиция.
Он запаниковал, но скоро смог справиться с эмоциями и выглянул в окно. Возле двери стоял Николай Семёнович, полковник полиции, он был один. Значит не арест. Уже чертыхаясь про себя, Станислав Евгеньевич поспешил к дверям, он и так довольно долго продержал полицейскую «шишку» возле порога. Открыл двери, но доброжелательно поздороваться не смог, да и не успел:
-Открывать не хочется? - С претензией на шутку спросил Станислава Евгеньевича Николай Семёнович.
-Что так рано? - Вопросом на вопрос ответил Станислав Евгеньевич. - Или случилось что? Вдруг ему стало страшно, может и случилось, и не дай Бог, с его детьми. Он вопросительно глянул в глаза Николая Семёновича.
-Всё в порядке, поговорить пришёл. Да пусти уж в дом, не уйду ведь. - Начал сердиться Николай Семёнович.
-Да-да, конечно, проходи. – Станислав Евгеньевич посторонился, пропуская гостя в дом, и когда закрывал дверь, на всякий случай глянул по сторонам, может зубы заговаривает, а сам засаду подготовил.
В кабинет проводить полицейского не стал, провёл в столовую, не велик чин. Николай Семёнович осмотрел столовую и с показной завистью произнёс:
-Живут же люди.
-Как я понимаю, ты тоже не из бедных. -Парировал Станислав Евгеньевич. – Присаживайся. -Показал рукой куда можно сесть. –Может коньяк? Кофе? Чай?
-Чай с лимончиком есть?
-У меня всё есть. -Хмуро сказал Станислав Евгеньевич. Пошёл заваривать свежий чай, ругая себя, что не может сдержаться и грубит, не надо бы сейчас, и так всё висит на волоске. Пока заваривал чай, взял себя в руки и уже спокойно ставил на стол поднос с чашками.
- Какой крепкий, - с удовольствием прихлёбывал чай Николай Семёнович. –Сейчас думаешь, что-то рановато я пришёл, значит всё плохо. Не пугать пришёл, поговорить, боялся не застать, уже несколько дней за тобой бегаю.
-Позвонить, о встрече договориться, слабо? Как сын мой говорит.
-Хе-хе! Не слабо. Да не хочу, чтобы толки пошли, что полиция будто тобой сильно интересуется. А поговорить надо.
-Да знаешь, как-то я не боюсь полиции, нечего мне бояться.
-Так уж и нечего? Поговорить… Нам с тобой есть о чём поговорить, ещё с молодости.
-Дела прошлые покоя тебе не дают? Времени сколько прошло, зачем старое ворошить. У тебя сейчас работы нет? – С вызовом, показывая, что его на самом деле не беспокоит присутствие в доме полицейского, ответил Станислав Евгеньевич.
-Работа есть. Сейчас мои ходят по домам с народом беседуют. Может что узнаем о маньяке. Многопрофильный какой: насилует, убивает, грабит, избивает. И всё, считай в вашем районе. Я к тебе пришёл, может что вспомнишь. – Изменил тон Николай Семёнович, как он забыл, что Мачнев капризный, никогда не знаешь, что от него ожидать?
-Так я ничего не видел, всё время на работе. - Обрадовался Станислав Евгеньевич.
-Так уж и ничего? Ты ведь герой дня почти, гнался за тем, кто на твою дочь напал, или за теми? – Взглянул Николай Семёнович на Станислава Евгеньевича.
-Гнался да не догнал. – С досадой ответил Станислав Евгеньевич. - Но то, что их было двое я уверен на сто процентов, да и дочка говорит, что двое напали.
-Так может и не маньяк. А так - кто-то насолить тебе или дочери хотел?
-С чего бы? Она же уезжала учиться, на похороны приехала. Мать мне ничего не говорила. –Станислав Евгеньевич вдруг вспомнил, что Людмилы нет и растерянно взглянул на полковника. Его вдруг впервые после смерти Людмилы захлестнула боль. Полковник правильно понял и проговорил:
-Ну-ну, успокойся. Тяжело, я понимаю, надо пережить. Эх, надо же так! Покойная Людмила хорошая женщина была.
Мужчины немного помолчали, Николай Семёнович дал время Станиславу Евгеньевичу успокоиться, прийти в себя.
-Так я о чём. Приехала на похороны, этим и воспользовались. Только вот не пойму, соседскую девочку зачем избили? Она тут каким боком? Подружка? Или попутали?
-Да разве Марину и Машку с ней перепутаешь? - Хохотнул Станислав Евгеньевич. –Видел её? Там уже всё есть: и грудь, и задница и. ... всё остальное! Ей двадцать лет можно дать! А мои? Тощие обе, разве Марине дашь девятнадцать лет? А Машке кто даст шестнадцать?
-Ты особо-то не думай,что они ещё маленькие, девушки видные, красивые даже, есть на что посмотреть.
-Это да. Я и сам, честно сказать, испугался, вот отправил в город жить. Охрану приставил.
-Может и правильно, но если это маньяк, то не убережёшь, так, что давай, помогай. Если взять ещё убийство твоей жены, и нападение на Марину, и нападение на домработницу, и предположить, что это одна история? Ведь может такое быть?
Николай Семёнович пытливо посмотрел в глаза Станиславу Евгеньевичу. Мачнев от неожиданности откинулся на спинку кресла:
-Как одна? – Он смешался и едва не выдал себя. -Как одна? Но… Ты так считаешь? Нет, не может быть! Я даже не думал об этом. - Собрался с силами Станислав Евгеньевич и шумно вздохнул.
-Вот, надо было подумать. Я, конечно, понимаю, тебе не до этого сейчас. Теперь, может, что вспомнишь?
-Ну хорошо, подумаю, может, что и вспомню. –Задумчиво ответил Мачнев. Он замкнулся в себе, боясь, что вдруг в задушевном разговоре он проболтается. Что это с ним, как он смог так расслабиться?
-Крепко тебя прижало! – Заметил замешательство Станислава Евгеньевича Николай Семёнович.
-Врагу не пожелаешь. - Криво усмехнулся Мачнев.
-Ты выкрутишься, как всегда. – Не сдержался, съязвил Николай Семёнович.
Мачнев мгновенно почуял опасность, словно ножом, полоснул взглядом сидящего напротив мужчину:
-Выкручусь, это вы, праведники, чуть, что руки опускаете.
-Не опускаем, по головам не ходим.- Осторожно пояснил Николай Семёнович, он понял, что своей несдержанностью всё испортил. Мачнев едва не раскрылся, вернее, немного открылся ему в горе, как обыкновенный страдающий человек. Люди меняются со временем, может, и Мачнев, пережив горе, начинает что-то понимать?
-Я по головам не хожу, но что моё, то моё! Своё не отдам! Условия для всех равные были, что при коммунистах, что при демократах! Я сделал то, что сделал. Пусть все мои грехи останутся мне! Другие струсили, теперь ноют, что нищие! Я по лезвию ножа ходил! Докажи, что я убивал, грабил, нет доказательств?! Так не надо напраслину городить! Учить жить меня будешь?! Я таких учителей…
-Что?! Убивал, калечил?!
-Докажи!- Закричал Мачнев Николаю Семёновичу в лицо.
-Может, и докажу, когда-нибудь! – Спокойно ответил Николай Семёнович, он смог совладать со своим гневом.
Станислав Евгеньевич в ужасе отшатнулся от него. Он подумал, что пришёл тот, кто посылает ему видео. Остановиться уже не мог и продолжал разговор на повышенных тонах:
-Зато теперь у моих детей условия как у людей!
-Бога побойся!
-Не верю я в Бога!
-Другие дети, как же?
-У них, что, отцов нет?
-Нет и у многих. У тех, кто погиб на войне, кто от рук бандитов.
- Я помогаю детским домам, а толку? Персонал всё растаскивает! Думаешь, я с детьми не говорил? Ловят меня, когда никто не видит и жалуются:
-Дяденька, а у нас планшеты, или телефоны отобрали, которые вы подарили! Что я могу сделать? Бог?! А где он был? Когда я, по твоим словам, наказывал невинных? Почему он им не помог?
- Звериная идеология у тебя какая - то.- Сказал со вздохом Николай Семёнович.
-Есть другая?
-Есть. Что-то у тебя вроде складно, только за что парни голову в чеченской войне сложили, в Афганистане, зачем люди работают честно, своровали бы и всё. Кто больше сворует, тот и прав. Так что ли?
-Не надо мне тут философствовать. Каждый, кто как может, так и живёт! Знаешь русскую пословицу – не пойман, не вор!
-Что ты заладил: докажи, не пойман не вор! Никто у тебя ничего не забирает! Это ты, в своё время, чужое своим считал! Ладно, пошёл я, почему-то подумал, что ты старше стал и изменился, но ты не изменился.
-Я не собираюсь меняться!- С вызовом ответил Мачнев.
-Как хочешь, но мы встретимся, я точно знаю, придётся тебе когда-нибудь у людей прощения просить! Когда это произойдёт, вспомни этот разговор – я дал тебе шанс, но ты им не воспользовался.
-Насмешил! – Хохотнул Мачнев. Проводил до дверей Николая Семёновича, запер за ним дверь, подошёл к окну. Смотрел ему в спину, пока он шел до ворот, отметил, что Николай Семёнович ни разу не оглянулся, шёл уверенно, не торопился, но и не медлил.
Это уверенная, спокойная походка не понравилась Станиславу Евгеньевичу, он вдруг почувствовал страх, страх усиливался, Станислав Евгеньевич едва не выскочил за дверь, чтобы догнать Николая Семёновича и спросить:
-Что ты знаешь, что ты видел?! Что ты хочешь? Денег?! Сколько?!
Неприятности в этот день не кончились. Прошло немного времени, около часа, Станиславу Евгеньевичу позвонила Юля:
-Дорогой, мы не могли бы с тобой встретиться?
-Что случилось? –Раздражённо спросил Станислав Евгеньевич, он ещё мысленно спорил с Николаем Семёновичем, Юля вырывала его из воображаемого спора, не победить врага даже мысленно, для Мачнева было невыносимо.
-Случилось? Пока нет, но может случиться.
-Да что такое, не тяни!- Рявкнул на любовницу Станислав Евгеньевич.
-Тише, тише, - испугалась, или сделала вид, что испугалась, Юля. – Ты же собираешься в краевую думу баллотироваться.
-Собираюсь, об этом все знают.
-Так вот, на тебя начинают компромат собирать.
-К тебе подкатывали?
-Нет, нет, зачем. Со мной бесполезно, ты же знаешь моё отношение к тебе! – Заискивающе хихикнула Юля.
-Не тяни! –Снова стал раздражаться Мачнев.
-Это на самом деле не телефонный разговор! – Деловым тоном заявила любовница. – Где мы можем встретиться?
-Через пару часов в гостинице, перезвони.
Мачнев пошёл в ванную. Что ещё может быть, что он не знает? Откуда всё идёт, кто руководит этой компанией против него? Это губернатор, вероятнее всего он, почему так резко он решил от него избавиться? Всё началось с приезда нового прокурора. До его приезда было спокойно, никто никого не трогал, жизнь в области шла по укатанной колее. Все знали, кого назначат прокурором, всё было тихо. Или не знали?
Станислав Евгеньевич поймал себя на мысли о том, что единственное, что он сейчас хочет, чтобы время повернуло вспять, чтобы не было похорон жены, чтобы не болела так сильно голова, чтобы дома были дети, а он сам не спал в кабинете. Ещё он не хотел физически, до отвращения, видеть и говорить со своей любовницей Юлей. Но её потаённо радостный голос, когда она сообщала об очередных неприятностях, убедил его в серьёзности информации, которой она обладала.
-Пусть это будет на самом деле серьёзно, или я ей сверну шею! – Мрачно сам себе сказал Мачнев, причёсываясь перед зеркалом.
Выходя из дома, он увидел на пороге конверт без адреса. Оглянулся по сторонам, внимательно посмотрел на окна дома соседей. Поднял конверт, сложил пополам, в машине положил в бардачок, и, когда уезжал за границу, ехал в аэропорт, через несколько дней, нашел его.
В город Станислав Евгеньевич приехал быстро, дорога была свободна, словно были выходные дни. Юля ждала его за столиком в ресторане. Станислав Евгеньевич обратил внимание на то, как она картинно медленно, с подчёркнутым чувством собственного достоинства встала с места и поплыла к нему навстречу. Преданное выражение лица говорило о том, что она всегда на страже интересов своего господина.
Юля на самом деле узнала про Станислава Евгеньевича шокирующую информацию. Зная о его притязаниях на депутатское место в думе, она ужаснулась услышанному. Не умеющая ревновать, сострадать, любить, она обрадовалась новости.
Всегда на подхвате у своего непостоянно любовника, в своё время она смогла его удержать тем, что днём и ночью была готова принять его и обслужить. Он не оценил такой жертвенности, пользовался ею, когда заблагорассудится. Не дарил дорогих подарков, не помогал продвигаться по службе. Юля несколько раз пыталась намекнуть ему, что её не устраивает такое положение вещей. Мачнев не понимал или не хотел понимать. Всё оставалось по-прежнему долгие годы. Бросить своего любовника Юля боялась. Она знала и как-то видела, как он расправляется с неугодными людьми.
Она была напугана, на время прекратила даже думать о том, чтобы уйти, но снова вернулась к тому, что связь стала обременительной и мешает ей жить, строить отношения с другими мужчинами. Сейчас, когда она узнала компромат на Славу, у неё появилась уверенность, что её время пришло. Она не должна торопиться, должна придумать, как преподнести информацию, чтобы Слава стал считать её своей спасительницей, чтобы за информацию отвалил ей крупную сумму денег.
Чтобы она смогла покинуть этот город, забыть всё, как она здесь жила и как сложилась здесь жизнь, начать новую жизнь с чистого листа где-нибудь на юге, в Краснодарском крае. Чтобы утром срезать кисть винограда с лозы в собственном дворе. Чтобы набрать таз клубники на своих грядках и сварить варенье с умопомрачительным запахом. Закатать сотни банок с помидорами и огурцами. Родить двойку тройку ребятишек, время её уходит, добродушному мужу, с широкими плечами, рабочими руками, с такой силой, чтобы мог поднять на руки её, Юлю, и покружить под жарким южным солнцем, что может быть краше в жизни?!
Мачнев поднимался по лестнице. Головная боль оставила его. В номере, не снимая куртки, чтобы Юля поняла, что он приехал только по делу, Мачнев упал в кресло и приготовился слушать. Юля, тоже не снимая пальто, присела на краешек дивана сложила аккуратно ножки, натянула на колени подол пальто.
-Ну! – Грозно поторопил Мачнев, глядя на Юлю свирепым взглядом.
-Понимаешь, совершенно случайно, я стала располагать информацией о том, что… ты… в общем, у тебя… как бы сказать, чтобы ты понял. Ты не расстраивайся, может это сплетни, досужие разговоры.… Понимаешь…
-Что и кто, живо!
Юля подняла глаза на Мачнева и громко, с ненавистью, которую сразу прочитал в её выражении лица, словах и глазах Мачнев, он по ошибке всё отнёс к ревности, сказала:
-Ты трахаешь малолетку!
Мачнев от неожиданности несколько мгновений молчал, затем спросил:
-Как ты узнала?
Юля поняла, что это правда, и она на самом деле может получить, выманить у Мачнева деньги, если расскажет, кто ей сказал.
-Мне рассказал мужчина.
-Кто?
-Ты его не знаешь.
-Кто?!
-Слава, видишь ли, мне нужны деньги, если ты заплатишь мне за эту информацию, я сообщу тебе. – Набралась храбрости Юля.
-Заплачу. – Сдвинув брови, Мачнев смотрел на свою любовницу, и эта туда же. Насмотрелась фильмов, дура.
Мачнев смог не более чем за минут пять узнать имя Димы. Юля призналась, что совратила юношу, он и рассказал ей о том, что его сестра любовница Мачнева. Мачнев не мог поверить, что это правда, он переспросил у Юли:
-Пацан, ему семнадцать лет, сосед мой, Дима зовут? Да? Да?
-Да. – Со вздохом подтвердила Юля. Она видела, что Мачнев не испугался. Он встал с кресла, открыл портмоне и положил на тумбочку купюру. Вдруг, странно покрутил головой и засмеялся. Он смеялся так, как редко смеются, когда не могут остановиться от смеха, смеются до слёз, когда весело и искренне смеются. Так, смеясь, он вышел в коридор и ушёл. Юля подошла к тумбочке, на ней лежала купюра достоинством в тысячу рублей. До неё доносился смех Мачнева, на купюру падали её слёзы.
Мачнев поехал на работу. Секрет подброшенных писем открылся с неожиданной стороны. Саша поделилась с братом. Мачневу она рассказывала, что они не дружны. Может он что-то заметил, припугнул, решил нажиться. Слава Богу, хоть что-то прояснилось. Станислав Евгеньевич успокоился, кое-что оказалось не таким и страшным, как вначале.
В кабинете было по-домашнему уютно, своё рабочее место Станислав Евгеньевич оборудовал так, как ему было удобно. Попросил секретаря принести чай, включил компьютер. Открыв видео он увидел, как его жена, Людмила машет ему рукой, машина подъезжает к мосту… На этом видео прерывается.