Что за люди, которые начали заселять Сибирь? Я сейчас говорю о тех, кто бежал из-под царской короны. Неуютно им было при Иоанне IV и последующих господарях. Но вот что интересно, эти люди в литературе, и даже в исторических документах, вдруг стали какими-то героями! Читаешь, ну рыцари без страха и упрёка! Конечно, этот образ у простых обывателей сложился под влиянием писателей, публицистов, сценаристов, киношников и журналистов. И перед глазами встаёт картина, как здоровые, бородатые мужики плывут себе не торопясь по реке на своих кочах, или пробираются сквозь тайгу на своих двоих к каким-то своим неведомым целям. Конечно, народ там подбирался крепкий. И могли они в этой жизни всё сделать, и дом срубить, и коч построить, и поле засеять, и от врагов оборониться. Да и по-другому выжить в то неспокойное средневековое время было просто невозможно. И современные писатели вольно или невольно идеализировали их. Вот для примера картина. Красиво, но бред художника. Просто задумайтесь, вот нахрена они все так красиво встали, в чистых одеждах, пушку зачем-то притащили. И позы какие всё возвышенные...
Впрочем, есть и другое, диаметрально противоположное мнение. Иногда можно прочитать такие высказывания, что все они были разбойниками, захватчиками ну и так далее по тексту. В общем, на эпитеты не стесняются.
Но как было на самом деле ? Ведь на самом деле жизнь оказывалась гораздо проще, но интереснее и страшнее.
Чтобы не быть голословным, почитаем серьёзный научный труд Петра Буцинского «Заселение Сибири и быт её первый насельников».
Изучая непредвзято человеческие поступки мы всегда упираемся в вопрос: «А зачем ему это было надо?». С первыми переселенцами ситуация та же. Почему? Зачем? Напомню, первые переселенцы двинулись ещё при Иоанне IV, вскоре после похода Ермака Краткая история в статье «Полтысячи лет вранью».
Сейчас есть любители написать и легендизировать это движение. Но на самом деле, всё было проще: двинуться в эти дикие места их заставила нужда. Отчаяние! Напомню, в Руси было т.н. «смутное время». После смерти Иоанна IV, а потом Бориса Годунова, при активнейшем содействии Польши на на московский престол уселся Лжедмитрий, в стране начался раскол. Не успели его свергнуть, как тут же появился второй самозванец. По большому счёту – в стране царила анархия. И этим пользовались все, у кого были власть и сила. Особенно бесчинствовали поляки. От этого беспредела некоторые жители центральных районов Руси решили уйти куда-нибудь подальше.
И вот эти-то отчаянные и отчаявшиеся, кто не взялся за кистень и не вышел на большую дорогу, отправились в неведомые земли искать лучшей доли. К тому же слухов об их богатствах ходило немало. Впрочем, были и другие причины.
Ну а теперь обратимся к замечательному труду П.Н. Буцинского. Вот что он пишет:
«…заселение Сибири практически ничем не отличалось от заселения других окраин Русского государства. Люди попадали двумя способами, или по своей воле, или служивые, которых посылало правительство».[1]
Если с первыми всё более-менее ясно – обычно это были купцы, промышленные люди, авантюристы или просто беглецы, одним словом, из дома они уезжали по собственной воле. А вот государевым людям приходилось гораздо сложнее, ведь их желания никто не спрашивал. И приходилось им бросать семьи, весь налаженный быт и отправляться в долгий и опасный путь.
Но в Сибири требовалось всё больше и больше народа и в кремлёвских палатах отлично осознавали, что такой огромный край усилиями одиночек не освоить и не подчинить. Ибо обстановка там оставалось сложной и даже взрывоопасной, местные народы не очень охотно признавали новую власть. И как это нередко бывало в истории России, все грандиозные замыслы правительства, гражданам приходилось осуществлять в добровольно-принудительном порядке. Одним словом, караваны становились всё больше и отправлялись всё чаще.
Продолжение "НасЕльники по договору".
Если есть интерес узнать подробности, ставьте палец верх, оставляйте комментарии и подписывайтесь. Только большая просьба, пишите здесь, а не в соцсетях. Надеюсь на понимание.
Ваш В.Л.
[1] Буцинский П. Н. Заселение Сибири и быт ее первых насельников. – С. 183.