Когда я пришёл стажером в уголовный розыск, то увидел, что мои «старшие» товарищи периодически обращались к уголовным делам, которые были «не раскрыты».
Это был такой профессиональный термин, когда даже не было известно, кто совершил данное преступление. Не то, что подозреваемый уже пойман. А пойман не значит, что сознался. А сознался- не значит, что дело может пойти в Суд.
Тогда считалось, что если дело поступило в суд, то подсудимый обязательно должен был получить срок. Или «реальный» или «условный».
Но российские тюрьмы, тогда, всё равно были набиты до отказа…
Я с утра пришёл в свой Отдел милиции. На столе лежало дело «Об убийстве молодой женщины Ниловой. Была она задушена прошедшей зимой прямо в центре Города, видимо не так поздно вечером. На другом берегу Реки. Просто этот берег ярко освещен. А тот берег, где нашли труп, как-бы в тени…
Была эта 30-летняя женщина самая, пресамая несчастная. Одинокая сирота, опустившаяся до самого последнего предела. Не было у неё, вообще, никогда никакого жилья, была она вечно пьяная, голодная, грязная и оборванная. Из всех вещей при ней нашли старую тряпичную сумку, неопределенного цвета с недоеденным чёрствым пирожком и рваными женскими колготками. Которые Нилова подобрала в раздевалке в старой Красной Городской бане, по старинке, еще с Войны, именовавшейся «Санпропускником». Там где её хорошо знали работницы, пускали помыться и погреться и, иногда, подкармливали какими-то объедками…
А в убийстве подозревался её дружок и собутыльник Фимов. Был он бывший вор-карманник. Раньше жил очень хорошо, кутил в ресторанах. Но был изгнан, с позором, с этой хорошей воровской должности «карманника» за какие-то мелкие воровские прегрешения.
А возможным мотивом убийства Ниловой была его мужская месть, за то, что эта бедная женщина заразила его «неприличной» болезнью. Так тогда все «бомжи» поголовно болели.
Это, видимо, была ещё советская воровская традиция. Когда эти болезни плохо и трудно лечились. «Заразила женщина- значит должна умереть!»
И вот Нилову задушили вечером прямо в центре города… Этого её дружка Фимова долго искали, но он как сквозь землю провалился…
Прошло три года. Работал я тогда в пригородном Поселке.
К нам в местное Отделение милиции прибежала заплаканная Женщина. Она с порога начала ругаться на нас, что жулики не дают ей никакой жизни. Этой ночью у неё семь кур из сарая украли. А куры у неё белые и толстые и, синей масляной краской на спине помечены. Совсем как футболисты команды «Динамо».
-А кого подозреваешь? Кого-кого… этого вора Фимова! Он тут с одной местной Стервой сожительствует. Вон в двухэтажном бараке!..
Пошли мы смотреть Сарай… Писать протокол «Осмотра места происшествия». Замок взломан. Да кур нет. Одни перья остались с синей краской. Смотрю на полу за ящиком «Страховой медицинский полис» лежит и на нём написано печатными буквами: «Ефимов».
Пришли мы домой к Ефимову. На кухне у него сожительница «Стерва» куриный суп с аппетитом ест из одной курицы. А в мусорном ведре перья куриные лежат в синей масляной краске.
Спрашиваю я Ефимова:
-Где остальные куры, Ворюга?
-Никаких кур я не воровал! Я завязал! Зуб даю!
-А вот, гражданин Фимов, ты видел? Это твой «Страховой полис» с места кражи этих бедных кур!.. И ещё убиенная гражданка Анилова тебе с того света привет «пионерский» передавала! И лекарство спрашивала «Трихопол», кажется, называется?
-Ты, Фёдорыч меня достал! Жизни от тебя, порядочным жуликам, никакой нет! Даром, что «Огурцом» мы тебя прозвали, за физиономию твою вредную и длинную и нос твой длинный, который ты везде суешь!… А гражданку Нилову кто угодно «мочкануть» мог. Она, дура пьяная, не лечилась и заразила весь микрорайон…
-За свои обидные слова, ты, Фимов, я думаю вскоре получишь отдельно?.. Ну что Фимов?.. Куры твои?
-Достал, Начальник!.. Мои! Мои! И с превеликим удовольствием! Остальных шесть кур мы, Галькиной сеструхе, в Город отвезли… А так-то это я Нилову мочканул… Только на протокол я ничего говорить Вам не буду…
Съездили мы в Город к Галькиной сеструхе, забрали у нее пять кур. Так как одну курицу они уже сварили и всей своей семьёй съели. А Фимова мы отвезли и сдали в ИВС (Изолятор временного содержания)…
Через полгода я случайно уже в СИЗО (Следственный изолятор) столкнулся с осужденным «за куриную кражу» убийцей Фимовым:
-Слыхал, Начальник, на убийство Ниловой «загрузился» какой-то молодой бомж с района? Она его, как-будто, то же примерно тогда заразила… А может и не он это, вовсе, Нилову убил?- продолжал изворачиваться Фимов.
Временами мне тогда казалось, что Народ совсем потерял вкус к свободе. В тюрьме хоть было тепло. И иногда кормили.
20 августа 2019г.
Фоторепродукция картины Ю.Хелмоньского «Бабье лето» 1875