Прошло двадцать лет.
Он встретил ее случайно. Молодую, ветреную, отчаянную. Впору влюбиться с пол оборота. Загореться, замечтаться, как когда-то, в молодости, когда земля горела у него под ногами, когда дни мчались, словно бешеные кони, и он им навстречу.
Она сошла с мотоцикла, держа шлем под мышкой и поправляя длинные прямые волосы. На него смотрели поразительные серые глаза. Он тонул в них, забывая вовремя делать вдохи.
Она улыбнулась. Он был в возрасте и уже не на байке. Прихрамывал, каждый день благодаря Бога, что может ходить. Что не в земле. Он давно переболел и дорогой, и мотоциклами. Но от нее веяло такой немыслимой свободой, от нее перед глазами танцевала бесконечность серой асфальтовой ленты, способной привести куда угодно. Дорога звала, манила, обещала. А девушка смотрела пристально, снова улыбалась.
Он себя чувствовал дураком. Живым, старым, хромым дураком. На нем остался образ бродяги. Симпатичного и в годах, девушки часто на него велись. Ненадолго, несерьезно. Так. Потом они расходились, не помня имен друг друга. А он помнил только одну. К которой всегда возвращался, но однажды не нашел.
Это был удар. Неожиданность. Как она могла уйти, вот так? Тогда он умчался, словно ветер, сам не зная злится он или страдает. Наверное, было и то, и то. А потом была фура, ветер, солнечный блик. Взвинченный вой мотора, выкрученная ручка и сумасшедший обгон.
Он как-то выжил. Сам не понял как. Долго лежал в больнице, мечтал ее увидеть. Но так никогда и не нашел...
И теперь встретил такую похожую. Только на байке, в облегающем костюме. Словно ирония судьбы.
- Здравствуй, папа! - сказала она, улыбаясь.
Качала головой, не верила, изучала. Он смотрел, смотрел. Подмечал черты, мелкие детали, родинки на щеке. Линию скул, улыбку, черту губ, неласковый прищур. Это была она, это была правда.
- Как? - только и смог сказать он.
Столько лет... Столько лет он жил с мечтою в сердце. Звал ее ночами, метался в бреду. Куда ушла, зачем исчезла? Почему так жестоко с ним? И вот теперь - он папа.
Потом они молчали, силясь сказать что-то. Она смотрела, ждала, старалась представить, как это было. Он снова чувствовал себя дураком, не знал, что сделать, чтобы не выглядеть конченным мерзавцем в ее глазах.
Как-то они примирились. Наверное, у нее больше никого не было, ведь мама умерла. Наверное, он отчаянно нуждался, чтобы она чуточку раньше появилась в его жизни. Примерно лет на двадцать.
Он показал ей свой дом. Купленный, тот же. Здесь в рамке стояла забытая фотография, хранились какие-то мелочи. Цвел тот же самый сад, посаженный ее руками. Они пили чай, он задавал вопросы, жадно слушал скупые ответы. Безумно жалел, что уехал тогда опять. Снова. Прощал ее, старался простить себя.
А потом она ушла. Скрылась, растаяла, словно рассветный туман. Будто ее и не было никогда, и лишь полупустая чайная чашка говорила иное. Он потерянно смотрел на узкий след, ухом ловил затихающий рев мотора. Так вот каково это... Больно, горячо в груди, отчаянно. Она вернется, он знал. Но как же это непросто - ждать.
Благодарю, что прочитали до конца! Начало здесь.