На контрольно-пропускном пункте Колю задержали: постовой не хотел пропускать по командировочному предписанию! А девушку пропустили, и поэтому Коля был особенно настойчив:
- Зовите дежурного.
- Так спит он, товарищ лейтенант.
- Я сказал, зовите дежурного!
Наконец явился заспанный сержант. Долго читал Колины документы, зевал, свихивая челюсти.
- Припозднились вы, товарищ лейтенант.
- Дела, - туманно пояснил Коля.
- Вам ведь на остров надо…
- Я проведу, - тихо сказала девушка.
- А кто это - я? - Сержант посветил фонариком: так, для шика. - Это ты, Миррочка? Дежурить заступаешь?
- Да.
- Ну, ты - человек нашенский. Веди прямо в казарму триста тридцать третьего полка: там есть комнаты для командировочных.
- Мне в свой полк надо, - солидно сказал Коля.
- Утром разберетесь, - зевнул старшина. - Утро вечера мудренее…
Миновав длинные и низкие сводчатые ворота, они попали в крепость: за ее первый, внешний обвод, ограниченный каналами и крутыми валами, уже буйно заросшими кустарником. Было тихо, только где-то словно из-под земли глухо бубнил заспанный басок да мирно всхрапывали кони. В полумраке виднелись повозки, палатки, машины, тюки прессованного сена. Справа туманно вырисовывалась батарея полковых минометов.
- Тихо, - шепотом сказал Коля. - И нет никого.
- Так ночь. - Она, вероятно, улыбнулась. - И потом, почти все уже переехали в лагеря. Видите огоньки? Это дома комсостава. Мне там комнату обещали, а то очень далеко из города ходить.
Она приволакивала ногу, но старалась идти легко и не отставать. Занятый осмотром спящей крепости, Коля часто убегал вперед, и она, догоняя, мучительно задыхалась. Он резко сбавил прыть, солидно поинтересовался:
- Как тут вообще с жильем? Командиров обеспечивают, не знаете?
- Многие снимают.
- Это трудно?
- Нет. - Она сбоку посмотрела на него: - У вас семья?
- Нет, нет. - Коля помолчал. - Просто для работы, знаете…
- В городе я могу найти вам комнату.
- Спасибо. Время, конечно, терпит…
Она вдруг остановилась, нагнула куст:
- Сирень. Уже отцвела, а все еще пахнет. Коля поставил чемодан, честно сунул лицо в запыленную листву. Но листва ничем хорошим не пахла, и он сказал дипломатично:
- Много здесь зелени.
- Очень. Сирень, жасмин, акация…
Она явно не торопилась, и Коля сообразил, что идти ей трудно, что она устала и сейчас отдыхает. Было очень тихо и очень тепло, и чуть кружилась голова, и он с удовольствием подумал, что и ему пока некуда спешить, потому что в списках он еще не значится.
- А что в Москве о войне слышно? - понизив голос, спросила она.
- О войне? О какой войне?
- У нас все говорят, что скоро начнется война. Вот-вот, - очень серьезно продолжала девушка. - Люди покупают соль и спички, и вообще всякие товары, и в лавках почти пусто. А западники… Ну, те, которые к нам с запада пришли, от немцев бежали… Они говорят, что и в тридцать девятом так было.
- Как так - тоже?
- Пропали соль и спички.
- Чепуха какая-то! - с неудовольствием сказал Коля. - Ну, при чем здесь соль, скажите пожалуйста? Ну, при чем?
- Не знаю. Только без соли вы супа не сварите.
- Суп! - презрительно сказал он. - Это пусть немцы запасаются солью для своих супов. А мы… Мы будем бить врага на его территории.
- А враги об этом знают?
- Узнают! - Коле не понравилась ее ирония: люди здесь казались ему подозрительными. - Сказать вам, как это называется? Провокационные разговоры, вот как.
- Господи. - Она вздохнула. - Пусть они как угодно называются, лишь бы войны не было.
- Не бойтесь. Во-первых, у нас с Германией заключен Пакт о ненападении. А во-вторых, вы явно недооцениваете нашу мощь. Знаете, какая у нас техника? Я, конечно, не могу выдавать военных тайн. но вы. кажется, допущены к секретной работе…
- Я к супам допущена.
- Это не важно, - веско сказал он. - Важно, что вы допущены в расположение воинских частей. И вы, наверно, сами видели наши танки…
- А здесь нет никаких танков. Есть несколько броневичков, и все.
- Ну, зачем же вы мне это говорите? - Коля поморщился, - Вы же меня не знаете и все-таки сообщаете совершенно секретные сведения о наличии…
- Да про это наличие весь город знает.
- И очень жаль!
- И немцы тоже.
- А почему вы думаете, что они знают?
- А потому что!.. - Она махнула рукой. - Вам приятно считать других дураками? Ну, считайте себе. Но если вы хоть раз подумаете, что за кордоном не такие уж дураки, так лучше сразу бегите в лавочку и покупайте спички на всю зарплату.
- Ну, знаете…
Коле не хотелось продолжать этот опасный разговор. Он рассеянно оглянулся, постарался зевнуть, спросил равнодушно:
- Это что за домик?
- Санчасть. Если вы отдохнули…
- Я?! - от возмущения его кинуло в жар.
- Я же видела, что вы еле тащите свои вещи.
- Ну, знаете, - еще раз с чувством сказал Коля и поднял чемодан. - Куда идти?
- Приготовьте документы: перед мостом еще один КПП.
Они молча пошли вперед. Кусты стали гуще: выкрашенная в белую краску кайма кирпичного тротуара ярко светилась в темноте. Повеяло свежестью, Коля понял, что они подходят к реке, но подумал об этом как-то вскользь, потому что целиком был занят другими мыслями.
Ему очень не нравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, остра на язык: с этим он готов был смириться. Но ее осведомленность о наличии в крепости бронетанковых сил, о передислокации частей в лагеря, даже о спичках и соли не могла быть случайной. Чем больше Коля думал об этом, тем все более убеждался, что и встреча с нею, и путешествие по городу, и длинные отвлекающие разговоры - все не случайно. Он припомнил свое появление в ресторане, странную беседу о штанах за соседним столом, Свицкого, играющего лично для него, и с ужасом понял, что за ним следили, что его специально выделили из их лейтенантской троицы. Выделили, заговорили, усыпили бдительность скрипкой, подсунули какую-то девчонку, и теперь… Теперь он идет за нею неизвестно куда, как баран. А кругом - тьма, и тишина, и кусты, и, может быть, это вообще не Брестская крепость, тем более что никаких стен и башен он так и не заметил.
Докопавшись до этого открытия, Коля судорожно передернул плечами, и портупея тотчас же приветливо скрипнула в ответ. И этот тихий скрип, который мог слышать только сам Коля, несколько успокоил его. Но все же на всякий случай он перекинул чемодан в левую руку, а правой осторожно расстегнул клапан кобуры.
«Что ж, пусть ведут, - с горькой гордостью подумал он. - Придется подороже продать свою жизнь, и только…»
- Стой! Пропуск!
«Вот оно…» - подумал Коля, с тяжким грохотом роняя чемодан.
- Добрый вечер, это я, Мирра. А лейтенант со мной. Он приезжий: вам не звонили с того КПП?
- Документы, товарищ лейтенант.
Слабый луч света упал на Колю. Коля прикрыл левой рукой глаза, пригнулся, а правая рука сама собой скользнула к кобуре…
- Ложись! - заорали от КПП. - Ложись, стреляю! Дежурный, ко мне! Сержант! Тревога!..
Постовой у контрольно-пропускного пункта орал, свистел, щелкал затвором. Кто-то уже шумно бежал по мосту, и Коля на всякий случай лег носом в пыль, как полагалось.
- Да свой он! Свой! - кричала Миррочка.
- Он наган цапает, товарищ сержант! Я его окликнул, а он - цапает!
- Посвети-ка. - Луч скользнул по лежавшему на животе Коле, и другой - сержантский - голос скомандовал: - Встать! Сдать оружие!..
- Свой я! - крикнул Коля, поднимаясь. - Лейтенант я, понятно? Прибыл к месту службы. Вот документы. вот командировка.
- А чего ж за нагая цапался, если свой?
- Да почесался я! - кричал Коля. - Почесался, и все! А он кричит «ложись»!
- Он правильно действовал, товарищ лейтенант, - сказал сержант, разглядывая Колины документы. - Неделю назад часового у кладбища зарезали: вот какие тут дела,
- Да знаю я, - сердито сказал Коля. - Только зачем же сразу? Что, почесаться нельзя, что ли?..
Миррочка не выдержала первой. Она приседала, всплескивала руками, попискивала, вытирала слезы. За нею басом захохотал сержант, завсхлипывал постовой, и Коля засмеялся тоже, потому что все получилось очень глупо и очень смешно.
- Я же почесался! Почесался только!..
Надраенные сапоги, до предела подтянутые брюки, выутюженная гимнастерка - все было в мельчайшей дорожкой пыли. Пыль оказалась даже на носу и на круглых Колиных щеках, потому что он прижимался ими к земле поочередно.
- Не отряхивайтесь! - крикнула девушка, когда Коля, отсмеявшись, попытался было очистить гимнастерку. - Пыль только вобьете. Надо щеткой.
- А где я ее ночью возьму?
- Найдем! - весело сказала Миррочка. - Ну, можно нам идти?
- Идите, - сказал старшина. - Ты, правда, почисти его, Миррочка, а то ребята в казарме от смеха попадают.
- Почищу, - сказала она. - А какие кинокартины показывали?
- У пограничников - «Последнюю ночь», а в полку - «Валерия Чкалова»,
- Мировой фильм!.. - сказал постовой. - Там Чкалов под мостом на самолете - вжик, и все!..
- Жалко, я не видала. Ну, счастливо вам подежурить.
Коля поднял чемодан, кивнул веселым постовым и вслед за девушкой взошел на мост.
- Это что, Буг?
- Нет, это Мухавец.
- А-а…
Они прошли мост, миновали трехарочные ворота и свернули направо, вдоль приземистого двухэтажного здания.
- Кольцевая казарма, - сказала Мирра.
Сквозь распахнутые настежь окна доносилось сонное дыхание сотен людей. В казармах за толстыми кирпичными стенами горело дежурное освещение, и Коля видел двухъярусные койки, спящих бойцов, аккуратно сложенную одежду и грубые ботинки, выстроенные строго по линейке.
«Вот и мой взвод где-то здесь спит, - думал он. - И скоро я буду приходить по ночам и проверять…»