Мне было лет 10, когда родители разрешили завести первую собаку. Так появился у нас пекинес Рональд, по-домашнему Ронька. Парень гордый, сдержанный в проявлениях эмоций, и умевший построить всех и вся вокруг. Наибольшую активность Ронька проявлял по ночам, деловито шебурша чем-то на кухне, как ёж, и неусыпно бдя перед входной дверью в коридоре...
Роньку, помимо людей, отчего-то особенно полюбили крупные собаки. И среди его пламенных поклонниц были соседская колли, всякий раз при встрече падавшая ниц и скулящая от нежности к нашему компактному бруталу; а также эрдельтерьериха друзей, которая стала плакать, когда мы приехали забирать его, оставленного им на время отпуска. Неожиданным фаном Роньки однажды стал и ротвейлер Фёдор, встреченный ненароком в городском парке, к ужасу нашему и своей хозяйки, сорвавшийся с поводка и помчавшийся знакомиться без нехороших намерений.
Вот так и жил наш песик два года, до тех пор пока одним осенним утром не стали мы замечать в окно, что уличные псы, стаей жившие в брошенных частных домах, что еще тогда стояли напротив нашей многоэтажки, не стали падать на землю, чтобы больше не подняться. Они отчего-то начали погибать.
Наш пес вскоре тоже как-то погрустнел и перестал есть. Мы собрались мчаться к нашему ветеринару (в те первые постсоветские годы с ветпомощью было непросто, а нам, как выяснилось, для пса понадобилась дефицитная вакцина от энтерита). Позвонили (он всегда принимал дома), а его жена сообщила, что у доктора сегодня день рождения и она не намерена не только подзывать его к телефону, но и вообще – даже за лекарством, чтобы самим сделать собаке инъекцию дома, приезжать к ним запретила!
На следующее утро Ронька умер. Это была первая в моей жизни потеря: горевала я страшно. Сдерживалась насколько было возможно, когда шла на уроки в школу, а по возвращении меня нещадно «накрывало». Однако, как вскоре стало ясно, мой мохнатый друг нашел способ дать о себе знать.
Настала ночь, все заснули и дом погрузился во мрак. Моя дверь оставалась по привычке полуоткрытой (Ронька, блуждая по ночам по дому, любил заглянуть и иногда ложился спать, похрапывая, у меня в ногах). Я начала потихоньку дремать и вдруг слышу знакомое сопение и топоток в коридоре. Открываю глаза и не веря своим ушам пытаюсь вглядываться в черный проем за дверью.
Оттуда появились два красных огонька глаз (мой пес тоже немного «светил» при жизни, но это был, скорее желтый отраженный свет). Красные огоньки приближались, и вот у моей кровати стоит силуэт Роньки. Смотрит. Я по привычке позвала, очень разволновалась, хотя было не страшно. Вдруг он запрыгнул на одеяло и стал двигаться к моему лицу. Я лежу и плачу, теперь от счастья, что снова вижу «его». Он улегся мне на грудь и стал тихонько вздыхать, а его шерсть со знакомым запахом так и щекотала мне нос и губы. Чем дольше он вздыхал, тем быстрее утихало мое волнение и не оставлявшая ранее тяжесть утраты.
Так, неожиданно, я стала успокаиваться и засыпать. Утром рассказала родителям о «визите». Не знаю, что они решили, возможно, что я просто придумала историю. Как бы там ни было, однако теперь я, действительно, стала чувствовать себя спокойнее и шла в школу уже без слез. Ронька - кем бы "он" ни был, - приходил и во второй раз, и на третью ночь. После я совершенно успокоилась, перестала горевать и занялась своими детскими делами...
Вот только еще года полтора, если в доме я была одна после школы, - до того, как появился второй пёс, - нет-нет да слышно было как будто кто-то бегает топоча и играя по комнатам, да время от времени выкатывался откуда-то любимый Ронькин мячик...