Как я уже писал, мне, благодаря моей любознательности, удалось пообщаться с огромным количеством наших соотечественников в разных странах. Но, сами понимаете, что я не ограничивался только соотечественниками. Я с большим интересом общался со всеми, кто был готов общаться со мной, преодолевая языковой барьер. И вот попал я в мою первую русскоязычную компанию. Всё было стандартно: пришёл в гости, хозяева обласкали, обогрели, представили меня остальным гостям, сели за стол, откушали хлеб-соль и всё, что в тот раз послал Господь, а послал он немало от щедрот хозяйских, перечислять не буду, - всё как у Ильфа и Петрова. И вот я обратил внимание на приятную рыжеволосую девушку, лет с виду двадцати пяти, которая, как и многие родившиеся или привезённые в раннем возрасте за границу, разговаривала на русском языке с характерным акцентом, но очень правильно. Я, расплывшись в улыбке от съеденного и выпитого, разомлевши от хозяйского гостеприимства, обратился к этой юной особе в характерной придурошной для нас всех манере и спросил: «А Вы, красавица, сколько лет в Канаде?» На что красавица, подпрыгнув чуть ли не до потолка, с необычным для такого тривиального вопроса жаром ответила: «Ой, как приятно, как приятно!» Я не мог понять, чему она так обрадовалась, но она тут же объяснила, что она не русская, а канадка, а русский учила ещё в Ленинграде, и вообще она скромный профессор русской истории. Так как я только прибыл, мне было всё интересно, и я приступил к расспросам молодого профессора русской истории. Я задал ей кучу вопросов, которые начинались с её жизни в СССР и заканчивались тем, где она училась в Канаде, чтобы стать профессором. То есть я подробнейшим образом её допросил, протоколы допроса я с опозданием в 14 лет пишу для того, чтобы вы, мои читатели, могли составить себе правильную картину о некоторых аспектах жизни за границей. Так вот, по её словам, а лично я ей верю, как любому человеку ровно на пятьдесят процентов, она училась в обычной паблик скул, то есть по-нашему, в бетонной двухэтажной школе напротив дома в Люберецком районе. Я допускаю, что это правда, мы все знаем, что в любой стандартной школе можно получить образование и потом добраться до вершин научной деятельности. Но также мы все знаем, что не всё зависит оттого, насколько вам хочется добраться до вершин. Многое зависит от того, какое положение в обществе занимают ваши родители. Например, все видят, что ваш сосед по парте вдруг в конце четверти оказывается «хорошистом», и вы и одноклассники это спокойно воспринимаете. Потому что вся школа знает - он сын большого профсоюзного босса. А вот Петька с последних рядов - сын дворника лимитчика, он, как и его отец, имеет смешной деревенский говор, и все его дразнят, что его папу из лесу на балалайку выманили. Петька, несмотря на все старания, получает максимум тройки, а учителя и одноклассники его презирают. В результате сын босса становится тоже боссом, закончив школу почти на одни пятёрки, а Петька - сантехником в ЖКХ своего же дома, где его папка мёл двор. То же самое происходит в любой школе мира, и Канада не является исключением. Поэтому, в принципе, можно допустить, то, что наш профессор училась в обычной школе. Беседуя далее (назовём нашего профессора Сани), я узнал очень много интересного. Меня, например, интересовало, как она относится к нам, считает ли она нас умными, достойными уважения или, как многие западные люди, находится в плену стереотипов? От этого вопроса её обаятельное рыженькое личико перекосило, и она из приятной девчушки превратилась в фурию с чертами Саманты Пауэр. И нашу Сани понесло, она одержимо начала рычать. Она говорила, что первое впечатление о России у неё было прекрасным. Потом она рассказала, как посетила Киево-Печерскую лавру, соборы и дворцы в Питере, но отрезвило её то, что нигде нет удобных туалетов, поэтому она мне прямо в лицо заявила, что считает нас всех варварами. Так как я был новоприбывшим в стране, и одновременно был приглашён в новую компанию, а Сани, как я уже узнал, была многолетним другом семьи, я был с ней мягок. И возразил, что у каждого народа есть своя Ахиллесова пята. Например, сказал я, всем известен факт, что англосаксы, и коренные канадцы ещё двадцать лет назад не знали, что такое мочалка и что с ней делать. На эту попытку гармонизировать ситуацию Сани отреагировала тем, что налилась кровью и с яростью набросилась на меня, да так рьяно, что это выглядело уже просто неприлично. Я оглянулся на окружающих меня соотечественников, ожидая поддержки, - за столом их было человек пятнадцать, включая хозяев дома, но по их лицам я понял, что все они без исключения были на стороне профессора русской истории. Меня это не очень удивило (я ещё раз повторяю, что я не впервые за границей, и наши соотечественники частенько считают себя и нас всех людьми второго сорта, а любых иностранцев - людьми сорта первого). Поняв, что я остался в меньшинстве, я спокойно продолжил беседу, сказав, что в нашей стране не всё в порядке в связи с тем, что мы пережили две революции, две мировые войны, и в управлении государством оказались не самые лучшие люди. И предложил ей представить сценарий, когда в Канаде к власти в результате военного переворота пришли бы люди, которые сейчас занимают самую нижнюю социальную позицию. В результате экскурса в Российскую историю я затронул отмену крепостного права и назвал неправильную дату. И Сани, как профессор русской истории, не без удовольствия поправила меня, назвав верную дату. Тогда мне стало очень стыдно, что я, имея прямое отношение к русской истории, и особенно к этой дате, так как мой дед был крепостным, не знал даты отмены крепостного права. Как я мог в таком случае вести спор, да ещё и победить в нём, если я не знал даты таких важных событий истории? Вот, я привёл вас к вопросу, который очень важен для нас всех. Это вопрос знания собственной истории. Есть такое правило: «Чтобы управлять кем-то, нужно знать об этом человеке больше, чем он знает о себе сам».
Выходит, что те, кто потратил деньги на образование Сани, не зря это сделали! Мы, как народ мало о себе знаем, в лучшем случае то, что нам написали в учебнике истории за четвёртый – пятый класс. В продолжение беседы Сани, родители которой, кстати, сотрудники министерства иностранных дел, сказала мне в запале, что с СССР они, к счастью, покончили, но вот новая напасть, - Китай! И так как разговор продолжался несмотря на то, что Сани так и не вернулась в нормальное состояние и кипела, как самовар, я спокойно спросил: «А чем вам Китай-то насолил?» Она гневно ответила, что Китай стал уж очень богатый и задрал нос, на что я спокойно ответил, что ведь это вполне заслуженно. Но она так явно не считала и разразилась гневной тирадой в сторону Китая, китайцев и всех врагов Канады и западного мира. Я сидел и с оторопью слушал то, о чём никогда и не догадывался. Оказывается, можно стать врагом, даже если у тебя всего лишь дела лучше, чем были, и ты просто стал жить лучше, чем сосед. Я считаю, что настало время заняться самообразованием — это поможет нам побеждать в споре с подготовленным противником вроде мною описанного выше профессора. Вот так вот, дорогие товарищи, это вам не какой-нибудь факт, а самая что ни на есть правда.