А вы заметили, что в последние минимум лет десять не вышло ни одной сильной книги? Выходили интересные, выходили провокационные — чтобы уж совсем шокировать, чтобы по сюжету лошадь во всех подробностях насиловала женщину или чтобы весь мир в труху и озверевшие люди жрут друг друга опять же во всех подробностях. Такие выходили, а сильных не выходило.
Что такое сильные книги? Ты прочитал сильную книгу и ходишь сам не свой, мир перевернулся — будто ты прикоснулся к какому-то тайному знанию. Или учился себе спокойно на менеджера по продажам, планировал ипотеку взять, а тут прочитал книгу и вместо менеджера стал бомбистом — начал взрывать чиновников.
Именно таких книг сейчас не выпускают. Почему? Это время затишья удивительно точно совпало с периодом путинского застоя. Писатели оттачивают свой стиль на нейтральных темах, а ты жри побольше, но в остальном будь умеренным, особенно в своих мыслях — на этот счет не беспокойся, за тобой присмотрят.
Нет больших потрясений, а они определенно необходимы для отечественной литературы. Войны развязывают ради денег, ради своей нации, но, задумайся, нужно ли развязывать войны ради своей литературы? Не спеши с ответом, он не так очевиден.
Что страна оставит после себя, как ее будут воспринимать через 200 или 300 лет? Археологи будущего докопаются до нашего культурного слоя и увидят, что весь он густо усеян бутылками из под пива и колы, а кругом развалины торговых центров. Плюнут и пойдут копать глубже. Может быть, от всей нашей эпохи останется из культурного наследия только пара книг, и все они будут написаны ровно потому, что кто-то развязал большую войну — то есть хорошенько тряхнул наше общество, вытряс из него гениев, которые бы иначе сгнили в быту в будничных мелких заботах.
Мы же знаем, что настоящая правда жизни открывается не на какой-нибудь переделкинской даче, а в окопе, в тюрьме, ночью под мостом, везде поблизости от смерти. В недалеком будущем это поймут, и массовые смерти на фронтах будут оправдывать не интересами государств или защитой прав человека, а необходимостью в подходящем фоне для очередного манифеста поколения.
То что политика — есть концентрированное выражение экономики — это такой вульгарный материализм, не имеющий отношения к той реальности, в которой стоило бы жить. Политика должна быть концентрированным выражением литературы, и никак иначе. Авторы должны жить в нищете и подвергаться гонениям. Сильные книги должны перекраивать политическую карту мира.