Вот уже дважды 25 января я тихо отмечала свой День Продолжения. Некоторые такие дни называют вторыми днями рождения. Но это не мой случай. Я рождаюсь иногда на день по несколько раз) Такое уж у меня восприятие жизни. Хотя порой, когда погружаешься в мысли типа «что могло бы быть», сразу тоже хочется усилить значимость этого дня. О чем я собственно, спросите вы?
в 2017 году, в Татьянин день, рано утром я оказалась в перевернутой машине где-то в заснеженных степях Башкирии, в ста километрах от Уфы.
Собственно, с кем ни бывает. Но я из любой ситуации, даже самой незначительной, склонна выносить полезный опыт. Поэтому эту историю я верчу в себе до сих пор…
Изначально у меня была запланирована обычная очередная командировка в регионы по работе. И лететь я должна была в Йошкар-Ола на три дня. Но в мой мирный план был внесен тревожный форс-мажор: в башкирском предприятии случилась внезапная кадровая перестановка на топовой позиции, и с просьбой разрулить обратились сами собственники. Как тут не поедешь? Пришлось срочно-обморочно менять направление и билет. Никакого воодушевления ни сам факт нарушенных планов, ни суть самой миссии у меня не вызывала. Напротив, вся эта ситуация рождала внутри меня жуткое беспокойство и раздражение. В качестве компромисса между неприятной необходимостью и своими намерениями, я решила свою первоначальную поездку не отменять, а лишь сдвинуть по времени. Прикинула «логистику»: если все сделать четко и быстро, то времени успеть на дневной рейс Уфа-Казань впритык, но хватало.
Прилетев вечером в Уфу, я получила первый (как я потом поняла) сигнал: в компании впервые не нашлось ни одной свободной машины. А ехать за 150 км от города. Пришлось вызывать такси.
У меня с вечера приняли подробный заказ на раннее утро. Ездить по заснеженным дорогам Башкирии, поверьте, то еще удовольствие. Летом-то едешь и крестишься! А тут снега немерено, то и дело метель и мороз -25. Потому я была как никогда требовательна и настойчива в своем запросе. Вежливая девушка в ответ меня заверила, что все будет, как надо.
Спала я в ту ночь отвратительно: сначала меня одолевали переживания из серии «а вдруг я не успею», а потом я безуспешно боролась с ними установкой «ну и плевать». Часа через два возни победила усталость. Надо ли описывать в каком состоянии я была утром, когда в Питере было еще 5 утра.
Как только я решила, что посплю в дороге, пришел второй сигнал: смс-оповещение, что машина ждет у входа. Я глазам свои не поверила: ЛАДА ГРАНТА!!!
Я так обычно не делаю, но тут моментально набрала номер такси и стала кричать в трубку.
В общем, если не вдаваться в подробности нашего эмоционального диалога, выбора у меня не оставалось, поскольку «на трассу на такие расстояния выезжают только исправные машины, а таких немного, заменить машину быстро не получится», а ждать я не могла – у меня каждая минута на счету.
Беспокойство внутри меня еще предательски спало, а вот раздражение набирало обороты. И я, злая как собака, уселась на заднее сидение с правой стороны, чтобы видеть приборную доску этого чудо-транспортного средства. Как только машина тронулась, мое беспокойство приоткрыло один глаз. Я бросила взгляд на спидометр, и заметила горящий значок двигателя, являющийся чеком неисправности.
«И вы хотите сказать, что ваш автомобиль в порядке?» - пригвоздила я водителя.
«Это сбой в электронике, он горит не по делу», - ответил, как ни в чем не бывало башкирский товарищ.
Мое внутреннее беспокойство открыло второй глаз, заставляя меня со всей бдительностью следить за поездкой. Мысль «Мы еще недалеко уехали. Может вернуться?» настойчиво стучалась в виске. Но я упорно глушила ее необходимостью успеть все!
Какое-то время, пока был освещенный участок дороги, мы ехали стабильно и уверенно. И я даже начала дремать. В моей голове хаотично всплывали и тонули всякие мысли, периодически вспыхивали вопросы и вздрагивали опасения. «В общем-то, если ехать не быстро и не лихачить, можно и на Гранте доехать», - успокаивала я себя. «Что люди на мерседесах что ли не переворачиваются? Да на чем угодно можно перевернуться, если прокладка между сиденьем и рулем тупит».
Тут машину повело. Я открыла глаза и поняла, что водитель только что закончил обгон огромной фуры. На спидометре была пугающая цифра для дитя отечественного автопрома – 100 км/ч. Картинка за окном была впечатляющая: темень, хоть глаз коли, поземка по трассе, дорогу освещают только летящие на всех парах по встречке фуры. А вокруг трассы, что слева, что справа, насколько видит глаз, - один бесконечный снег. Зима в регионах была в прошлом году настолько снежная, что уже в декабре местные говорили о потопах и наводнениях, которые следует ждать весной.
«Будьте добры, давайте без подвигов. Я не тороплюсь», - сделала я вливание таксисту.
Он встроился обратно в колонну между фурами и сбросил скорость.
«Вот, блин», - я собрала в кулак всю волю не спать. «Что там в голове у этого бедолаги, одному Богу известно. Глаз да глаз за ним нужен». Но глаза хотели слипнуться и поспать. Бороться со сном было нелегко. Я вжалась поглубже в угол, и почувствовав себя спокойнее, уставилась в окно. «Интересно, - продолжало крутиться в голове, -«а что делать, если этот олух все-таки не справится с управлением. Машину же просто может закрутить от любого резкого движения, не обязательно в момент обгона. И что тогда? Лазарев, например, считает, что в такие критические моменты человеку важно успеть принять ситуацию». Мне вспомнился эпизод из книги, где автор описывала случай с нападением на женщину двух бандитов. Женщина делилась после, что неожиданно для себя в самый кульминационный момент вдруг испытала настолько огромное сочувствие к нападавшим, буквально прониклась состраданием «что же они со своей душой делают», что те ее неожиданно взяли и отпустили. Из этого рассказа следовало: если ты принимаешь все, что с тобой происходит, как данность, без внутреннего сопротивления и сожаления «Какого черта это со мной происходит? За что мне все это? и т.д.», то ты останешься цел. «Хорошенькое дело, - продолжала я про себя и проецируя все это на свои опасения, - «Как это надо себя настроить, чтобы не испугаться, не кидаться себя жалеть, а вот так отстраненно суметь принять…»
Меня снова клонило в сон, но тут машину снова повело, на это раз гораздо резче. Меня сильно вдавило в угол. Открыв глаза, я успела возмутиться: водитель снова рванул на обгон… А дальше я уже ни о чем не думала, потому что меня придавило и парализовало глухое такое, шипящее с рябью понимание того, что ВСЕ! Успело еще мелькнуть, что встречка пустая. Машина стала стремительно закручиваться как раз правым боком вперед. Мы выскочили на встречную полосу и дальше на обочину, на противоположную сторону дороги. Было очень много звуков в один момент и словно вдалеке – скрежет, гул, бой стекла, дикое давление почему-то на уши и ощущение, словно тебя мотает сразу по всем направлениям. В какой-то момент я успела понять, что мы переворачиваемся. Больше я не чувствовала ничего. И в голове – чистый лист! Только одно сплошное понимание – ВСЕ, КОНЕЦ!». Потом провал, потом хлопок и резко стоп. Мы приземлились на крышу. Но это понимаешь не сразу. Спросите меня, я оказалась в итоге вниз головой или вверх? Я не помню! Но я помню, что сначала не понимаешь вообще ничего, тихо так внутри, спокойно, вообще ничего нет. А потом видимо мозг включается и оглушает паникой, вытаскивая из каких-то фильмов «машина может взорваться». О, это ощущение я не хочу больше НИКОГДА испытать! Наверное, это и был страх во всем своем ярком обличии. И этот страх заставляет шевелиться очень быстро. Но ты в перевернутом состоянии, мозг не соображает, где пол, где потолок, где дверь, где окно, где перед и где, черт возьми, зад!
«Вы живы? Вы живы? Вы живы?» - прорезался ко мне истошный крик водителя.
«Жива», - спокойно ответила я. «Не кричите так». Я засуетилась, пытаясь вылезти наружу, стала тыркаться куда попало. Только когда он протянул мне руку из двери рядом со мной, которую по случаю не заклинило, я осознала, что тыркалась я между спинками сидений, пытаясь зачем-то пролезть вперед, туда, откуда вынырнул водитель. Вылезти оказалось, однако, не просто. Тело тряслось мелкой дрожью, не слушалось, словно решило с этого момента жить отдельно за такое с ним наплевательское обращение.
Я сообразила пошарить и найти на полу крыши (оборотик, да?!) свой разбитый телефон, и порадовалась сама себе, что в пути не открывала свою сумку. Косметичку, например, мы бы собирали до приезда МЧС.
Оказавшись снаружи, я провалилась по грудь в снег. Очень хотелось бежать от этого места подальше, но двигаться, будучи глубоко в сугробе, практически невозможно. Ты словно связан, и нужно прикладывать нормальные такие усилия, чтобы разгребать снег и продвигаться. К тому же я была не очень тепло одета. Я же не собиралась разгуливать по улице! В мои планы входило перемещение от одного помещения до другого. Делать нечего, и я решительно рванула на себя сумку. Достала шапку и шарф, напялила все это на себя и после этого наконец огляделась. Нас выкинуло метров на 15-20 от обочины, и чтобы вернуться на дорогу, надо было ползти вверх по склону. Вверху над нами проносились фуры, но никто не останавливался. Наверное, нас не видели. Водитель выполз вперед, чтобы хоть как-то проторить путь и упростить мне движение.
Мы кое-как выбрались из спасительного снежного кошмара. Одна машина все-таки остановилась, и к нам подбежали мужчина и его жена, - цыгане. «Чудо, чудо, живые, живые», - причитала девушка, помогая мне отряхиваться от снега. «Мы видели, как вы крутились. Боже, это чудо, что вы уцелели!». Да? – внутри меня отвечал кто-то… Странное безмятежное ровное умиротворяющее спокойствие разливалось во мне. Казалось, что ничего такого и не произошло. Были ли в моей голове мысли? Нет. Я думала только о том, что надо как-то ехать дальше. «У вас шок», - обняла меня милая девушка. - «Пойдемте».
И они потащили нас в свою машину отогреваться и вызывать спасателей.
Было решено, что я еду дальше, -цыгане любезно согласились меня довезти оставшиеся 50 км до пункта назначения, тем более, что им было по пути.
Водитель же остался дожидаться службу спасения. Он как умалишенный, извинялся и все твердил, что безусловно я могу ему не платить… И вообще он нес какую-то муру про помятую крышу и разбитое окно и про то, что только недавно машину отремонтировал, и тут же про «ну и черт с ней». «У него тоже шок», - подумала я. Мне было как-то все очень все равно в тот момент. Мне просто надо было ехать, у меня же все впритык…
Уже начинало рассветать. Семейная пара не терзали меня расспросами. Только рассказали, как ужасно это выглядело со стороны, что они были уверены, что будут выковыривать трупы. Во мне ничего не откликалось на их рассказ. Молча согреваясь на заднем сидении, я больше слушала их красивые мелодичные национальные песни, которые все немногочисленные народы так любят слушать в своих машинах, смотрела на бесконечные снежные просторы. Шок вероятно, отступал, потому что я стала ощущать, где мое тело все-таки пострадало. Но не это занимало меня.
Удивительно для меня самой было то, что я вдруг испытала дикое разочарование. Я никак не могла понять, почему я в тот момент, когда поняла, что это конец, я не вспомнила ни о своих детях, ни о муже, ни о маме…. Я не увидела себя маленькой, или своих любимых уже ушедших родственников… Я вообще ни о чем таком не успела вспомнить, о чем предполагала раньше, когда размышляла на подобные темы. Или как нам показывают в кино. Нет, в кино это определенно режиссерский приемчик! Чтобы зритель ощутил всю драматичность ситуации. Но вот ведь в чем дело: не было никакой драмы. Совсем другой вывод напрашивается в итоге: природа вероятно так устроила нас, что в момент, который предшествует концу, все отключается! Все! И совсем не страшно. Потому что ты не можешь в полной мере осознать, что такое, когда ВСЕ? Это не укладывается в голове, потому что ты не успеваешь так глубоко проникнуться. Ведь чтобы случилась драма, нужно этот конец глубоко прочувствовать, на это нужно время. А происходит все очень быстро.
А потом пришла следующая мысль. Это реально МИГ! Между «вот ты есть», и «вот тебя больше нет». БАЦ! И все. А все остальное останется, и будет продолжаться, жить дальше. А тебе это будет уже все равно… Наверное, уходить не страшно, страшно оставаться.
И вот что еще интересно: с одной стороны, такая встряска показала, насколько все прозаично, и умереть, - это как выключить свет. Не более того. А с другой стороны, как поднялась в цене сама жизнь, а куча всякой ерунды, - например, успеть на запланированный самолет, сэкономить время, объяв необъятное, в ущерб своему здоровью, - перестала иметь вообще какой-то вес. Ревизия была проведена немалая, что важно, а что нет во многом расставлено по-другому.
И еще было очевидно, как важно слушать и слышать себя. Ведь «звоночков» было более, чем достаточно.