Учить иностранный язык во взрослом возрасте – немалый стресс даже для очень мотивированного человека. Говоришь плохо, заикаясь, с ошибками. Стесняешься. Такие группы выглядят, по-моему, как клубы анонимных алкоголиков или больных неизлечимой болезнью. «Здравствуйте, меня зовут Марла, и я боюсь говорить по-английски». Сможет ли «анонимный» преодолеть свой страх и вылечиться – зависит в равной степени от методик «лечения» и атмосферы в группе.
Материал опубликован на портале "Частный корреспондент".
«Меня зовут Джуди, - говорит улыбчивая и подвижная девушка, наш тренер на интенсивных восьмидневных курсах в школе английского языка «Свобода Слова». - Выберите себе англоязычные имена и напишите их на бейджиках. В ближайшие дни вы будете носить эти имена и должны будете забыть о настоящих. Если захотите, я скажу вам, как меня зовут. Но только через восемь дней».
В группе двенадцать человек. Взрослые солидные люди, директора департаментов в больших корпорациях, финансисты и маркетологи. Зевают и стесняются, ощущается легкий скепсис, чего уж там. «Они, небось, сознательные, выдержат. А мне бы только мхом не покрыться», - думаю я…
Утро начинается с небольшой презентации того, что и как мы будем делать в ближайшие 8 дней, и каких результатов стоит ожидать. «Чудес не бывает, - говорит Джуди, - но хорошая работа может их заменить. А преодоление языкового барьера, на каком уровне знания и понимания языка не находился бы студент, дает новую мотивацию говорить и продолжать учиться без страха и с удовольствием».
Джуди достает «священный» Оксфордский словарь - и мы даем на нем коллективную клятву с этого момента и на протяжении курса говорить только по-английски.
На самом деле я не очень верю, что смогу клятву сдержать. Уровень моего английского скорее можно назвать «школа минус университет», да еще практически без соприкосновения с языком за последние лет восемь. Попадая в англоязычную компанию, я чувствую себя как собака – всё понимаю, но говорить могу только глазами…
Джуди переходит на английский и русских слов мы от нее больше почти не слышим. Её английский – простой, абсолютно понятный и певучий одновременно. Она хорошо шутит и не дает нам расслабиться и пассивно отсиживаться. Начинаются занятия, построенные, в основном, на бесконечных диалогах на любые темы и с регулярной сменой партнера, имитацией деловых переговоров, устных презентациях, вопросах-ответах и прочем.
Немного словаря и грамматики – и снова говорим, говорим, как можем, но без остановки.
После обеда – обязательные активные игры. Сытые студенты начинают улыбаться, снимают с себя маски больших боссов и без оглядки включаются в детские развлечения типа «брось плюшевую мышку – назови пять предметов зеленого цвета».
Для увеличения словарного запаса и корректировки произношения - высокотехнологичные занятия на компьютерах по специальным программам. Они предполагают одновременное чтение слов (или целых диалогов на английском и русском), слушание (русский в одном ухе, английский в другом), повторение вслух и, для довершения мультимедийности эффекта, нужно нажимать кнопки клавиатуры, когда знаешь/не знаешь слово или уже проговорил фразу. Кажется, задействуются даже такие участки мозга, о существовании которых я и не подозревала…
Вечером – English club. Ради него, думаю, многие и не решались прогуливать курс. «Монополия», «Брейн-ринг», «Блеф» и даже рождественский аукцион с настоящими лотами – редкий кайф для взрослого человека.
К вечеру второго дня я ловлю себя на том, что в метро, задев кого-то, говорю «sorry» вместо «извините», а перед сном перевожу собственные мысли на английский… От этого становится очень круто, хотя голова пухнет и сны потом снятся немного странные.
Джуди наблюдает внимательно за каждым студентом и беззвучно перемещается по комнате, когда мы разговариваем на очередную заданную тему, подслушивая и подсматривая за нами.
Через пару дней она предлагает перевести меня в группу посильнее, так как я вынимаю свои школьные знания из архива с приличной скоростью и уже могу переходить на полступеньки выше. Отказываюсь. Я уже люблю свою группу, для меня очень важно ощущения, что я больше не стесняюсь и могу уверенно говорить to be каждый раз там, где нужно to do.
Первый драйв, конечно, немного уходит, уступая часть места усталости. Но в середине курса, в 4, 5, 6 день мы все уже чувствуем конкретные результаты, говорим больше, быстрее, увереннее, по ходу исправляя собственные ошибки и подсказывая забытые слова собеседнику. Джуди напоминает нам, что к ней с вопросом «как сказать» и «как перевести» уже почти не обращаются. Мы говорим по-английски в курилке, даже когда за нами никто не следит…
В последний день мы подводим итоги и смотрим «День сурка» без перевода. Он, оказывается, гораздо смешнее и тоньше, чем по-русски. Джуди зовут Анна. Мы машем на нее руками: «Нет, нет, нет! Ты - Джуди!». Она дает нам индивидуальные рекомендации для дальнейшего обучения языку и рассказывает о результатах этого курса, сравнивая тесты на входе и на выходе. Результаты приятные, но останавливаться нельзя. Джуди советует смотреть сериалы и ситкомы на английском, читать легкую прессу и адаптированные книги, ходить в английские разговорные клубы, чтобы не терять способность говорить.
***
Отложив в сторону свежий номер Wired, прочитанный на взлете, я пишу эту статью в самолете из Гамбурга, где проходила очередная конференция по всяким вечным риторическим вопросам. Участники из России, много немцев и несколько гостей из восточноевропейских стран. Часть выступлений была на английском, я с удовольствием слушала их без наушников с переводом, а потом за обедом имела увлекательную беседу с немецким депутатом о многонациональности, религиях и толерантности в Германии и России. На английском, конечно. Хотя и жестами что-то пришлось показывать, не без этого.
I can speak English! Yahoo!
(англ. «Я могу говорить по-английски! _непереводимое междометие, обозначающее полный восторг_!»)
Автор выражает благодарность школе английского языка «Свобода Слова»: http://www.lingvo-svoboda.ru
Автор: Юлия Эйдель, "Частный корреспондент".