Юрка.
(Рассказано военным хирургом Галиной Григорьевной Трегубовой. 27 марта 2011 года.)
-Ваш сын этого никогда не расскажет. Он мне жизнь спас. В первый штурм Грозного мы оказались в окружении. Он, я и трупы мальчишек. Мы на втором этаже, чехи на первом. Патронов нет, хоть битым кирпичом отбивайся. Нас спасло, что перед боем они начали молиться, а мы спрыгнули со второго этажа и побежали. Пуля перебила мне ногу. Юрка тащил меня на плечах.
Полковник спецназа опустился на колено и поцеловал руку Юркиной маме – Галине Григорьевне….
На Новый год Галина Трегубова приехала в Ростов, навестить своего сына Юру. Он, после Ленинградского военного меда, работал в военврачом в госпитале.
-Ваш сын в служебной командировке.
-Когда он вернется, я подожду.
-Надеемся, что скоро.
В гостиничном номере тетя Галя включила телевизор. И все поняла. В Ростов стали приходить «черные тюльпаны» с убитыми и ранеными мальчишками. И военный врач, пенсионер Галина Трегубова выбила себе командировку в Моздок. Там она стала за операционный стол. Резала, извлекала, шила. Так несколько суток без сна. Единственная просьба – дайте поговорить с сыном.
-Алло, Юра, это ты? – кричала она в аппарат армейской связи.
- Мама, это я – Юра! – кричал ей в ответ Юрка – у меня все хорошо, не волнуйся, возвращайся назад! Но на площади Минутка шел бой, и Юрку было слышно плохо, а хирург Трегубова каждый день в операционной видела – насколько это «хорошо».
- Это не мой сын! Покажите мне моего сына!
Показать сына в штабе не могли. Сын вытаскивал раненых пацанов из-под шквального огня.
Юрка донес раненого спецназовца на плечах к своим.
-Дайте бэтэр, там есть раненые.
-Там только убитые, даже если они еще пока живы.
-Там есть раненые, я доктор, я обязан, дайте бэтэр.
Возьми газон и дуй! Ты – смертник.
Юрка вернулся на площадь Минутка. Уложил в кузов убитых, забрал раненых, всех вповалку, всех, кого смог найти…
-Не выживет! – сказал главврач ростовского госпиталя.
Шансов у Юрки выжит было и вправду мало – осколок пробил надбровье и засел в миллиметре от мозга. И старшего лейтенанта медицинской службы Юрия Трегубова представили к Ордену Мужества. Уже практически посмертно. Хоть такое утешение родным….
Юрка выжил, вернулся работать в ростовский госпиталь. Даже шрам на лбу почти затянулся….
Второй Орден Мужества за Вторую Чеченскую ему не дали. Снова он вытаскивал из расстрелянного блокпоста раненых российских мальчиков, снова под шквальным огнем.
Начальник госпиталя, представивший Юрку к награде, за рюмкой разведенного медицинского спирта, пересказал разговор с еще большим, чем он начальником: «Чего этому капитану давать Орден Мужества второй раз? Одного – достаточно».
-А вы знаете, сколько он бойцов спас?
- В России людей много, ротой больше, ротой меньше. Да ты его лицо видел? Он – еврейчик! Ты его еще к Герою России представь!
–Он достоин!
-Завтра твой Герой России, уедет в Тель-Авив!
- Разве евреи не погибают за Россию?
-У нас и генералы таких наград не имеют!
-Генералы сидят в штабах. Капитан Трегубов – на передовой….
Юрины полковничьи погоны мы обмывали на съемной московской квартирке. В такт «AC-DC» - любимой группы юности, Юрка скакал на одной ножке. В его высоко поднятой руке расплескивался стакан с вискарем. Парадный китель был одет на голое тело. Трусы, тапочки и китель. В такт песни «Хайвэлл ту хэллл» на его груди позвякивал иконостас из серебряных крестиков и бронзовых кружочков. Мы хорошо выпили.
И только поле второй бутылки «Чивас» Юра показал мне свою главную реликвию - грязный бушлат, в подкладке которого, прямо против сердца, засела пуля…
Недавно мой друг военврач Юрка похоронил свою маму - военврача Галину Григорьевну Трегубову.