11 ноября 1572 года датский астроном Тихо Браге, правоверный лютеранин, первым из людей увидел и описал редчайшее космическое явление — вспышку сверхновой звезды в созвездии Кассиопеи. Подобные небесные знамения в то время считались вестниками общественных бедствий. Но в данном случае главный кошмар года был уже позади: почти три месяца назад в Париже единоверцы великого астронома подверглись дикой резне, вошедшей в историю под названием Варфоломеевской ночи.
В августе 1572 года, по случаю женитьбы принца Генриха Наваррского (будущего короля Генриха IV Бурбона) на сестре Карла IX, в Париж были приглашены виднейшие вожди гугенотов. Свадьба состоялась 18 числа, но празднества продолжались еще целую неделю. Главари Католической лиги решили воспользоваться удобным моментом, чтобы разом разделаться со всеми еретиками.
В ночь на 25 августа, отмеченный в церковном календаре как день святого Варфоломея, колокол аббатства Сен-Жермен известил всех добрых католиков о начале бойни. Дома гугенотов были заранее отмечены белыми крестами. Католики узнавали своих в темноте по белой повязке на рукаве и белому кресту на шляпе.
Озверевшие погромщики врывалась в спящие дома, грабили, насиловали, убивали, не щадя никого, даже младенцев. Тела убитых гугенотов сваливали в огромные кучи на улочках Парижа; позже они были брошены в Сену.
Один из очевидцев ночи 23 августа 1572 года вспоминал: «В эту ночь смерть и кровь понеслись по улицам нашего доброго города. Я видел знатных господ, которые с яростью проносились мимо меня, крича: «Tuez, tuez, le roi l'ordonne!» («Убивайте, режьте, это приказ короля!») Не знаю, в чём дело, но они, вероятно, правы; только смотрел я на все это в глубоком изумлении. Наконец, я решился выйти, — огонь уже догорал, но шел по Парижу густой черный дым».
Парижское начинание было продолжено в других городах Франции, где тоже прокатились гугенотские погромы. Историки считают, что только в одном Париже погибло около 3 тысяч гугенотов, всего же Варфоломеевская ночь стоила жизни по разным оценкам от 5 до 30 тысяч французов. «Французы спятили, им отказали разом// и чувства, и душа, и разум», — так оценил Варфоломеевскую ночь гугенот Агриппа д'Обинье в «Трагических поэмах».
Но подобных отзывов было буквально единицы, они тонули в потоке какой-то пьянящей эйфории, охватившей католический Запад. Известия о Варфоломеевской ночи были с одобрением встречены в Ватикане и Мадриде, где буквально изнывали от какого-то кровавого сладострастия.
Вот что доносил с восторгом испанскому королю Филиппу II его парижский посол Цунига:
«В то время как я пишу, они (католики) убивают их всех, срывают с них одежды и влачат их по улицам; они грабят дома и не дают пощады даже детям. Да благословен будет Господь, который привлек французских принцев к своему святому делу! Да внушит он сердцам их продолжать так, как они начали!»
Сам король испанский, получив известие о Варфоломеевской ночи, рассмеялся от радости — как говорят, в первый и последний раз в своей жизни. Он велел пропеть Те Deum (“Тебя, Бога, хвалим”) в монастыре св. Иеронима и немедленно ответил Цуниге: «Ваше известие было одной из величайших радостей, когда либо выпадавших на мою долю. Сейчас же выразите королеве-матери удовлетворение, которое вызывает во мне действие, столь угодное Богу и Христу; оно будет перед потомством величайшей славой короля, моего брата».
Не менее довольна была и королева-мать Екатерина Медичи. Она изъявила свое удовольствие в форме сжатой и логичной. «Гораздо лучше, чтобы это случилось с ними, чем с нами», предвосхитив знаменитую формулу "готтентотской морали" (в XIX в. христианские миссионеры записали следующий диалог с представителем африканского племени готтентотов: "Что такое плохо?" — "Это когда мой сосед побьёт меня, угонит мой скот, похитит мою жену". — "А что такое хорошо?" — "Это когда я побью моего соседа, угоню его скот, похищу его жену").
Папа римский Григорий XIII заявил, что Варфоломеевская ночь стоит пятидесяти таких побед, как знаменитый разгром турецкого флота при Лепанто (1571).
Ну, а поэт Брантом отозвался об избиении тысяч своих соотечественников почти в ироничном ключе, единственно благодаря Бога за то, что не оказался в ту ночь в Париже (недаром позднейший критик заметил: «Этот человек ни разу в жизни не поинтересовался вопросом, что такое добро и зло»).
Одним из немногих европейских государей, кто публично осудил это варварство, был великий государь Иван IV Васильевич, который, что ни говори, никогда не казнил подданных по соображениям религиозной розни. В письме к тестю Карла IX, императору Максимилиану II грозный царь писал: «А что, брат дражайший, скорбишь о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколько тысяч и до сущих младенцев избито; и о том хрестьянским государям пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над стольким народом учинил и столько крови без ума пролил». Напомню, что в 1572 году сам царь Иван отменил опричнину.
В XIX в. было несколько счастливых десятилетий, когда историки, писатели, общественные деятели пребывали в упоительном заблуждении, что повторение подобного зверства уже невозможно - ну, как же, прогресс, победа цивилизации! Увы, сегодня мы знаем о цивилизованном человечестве и о прогрессе чуточку больше...
Я зарабатываю на жизнь литературным трудом.
Звякнуть копеечкой на поддержание штанов автору можно через
Яндекс-деньги
41001947922532
или
Сбербанк
5336 6901 8581 0944
Спасибо всем тем, кто уже оказал поддержку!