В качестве вознаграждения Эхнатон жаловал своим придворным участки под гробницы в двух некрополях, расположившихся на горном выступе к востоку от города. Среди людей, которым была оказана такая честь, были дворцовый врач Пенту, жрец Пинхази и Эйе — царский конюший, который впоследствии сам станет фараоном. Барельефы на стенах гробниц изображают их владельцев в моменты поклонения царю-богу, в котором они видят посланца Атона на земле. Они также дают некоторое представление о жизни общества этого периода. Это и сцены церемоний раздачи наград, и зарисовки семейной жизни фараона, и натюрморты, составленные из жертвенных даров и цветов. Молитвы и гимны, расположенные рядом с ними, прославляют фараона-бога, называя его источником всяческого благоденствия:
«Пусть будет так, чтобы я смог видеть Тебя бесконечно, Тебя, мой господин, который, как Атон, наполняет ежедневно Нил водой, даруя Египту жизнь».
В то время как в некрополе орудовали молотками и резцами скульпторы, в центре города, во дворе, кипела своя жизнь. В Бюро Переписки переводились и регистрировались послания чужеземных владык фараону. Мир, лежащий за пределами Египта, сотрясали катаклизмы. В Сирии показывали зубы хетты: они захватили земли Митанни, старого союзника Египта, и угрожали другим его западным соседям. Их царь Суппилулиума попытался заигрывать с Эхнатоном, направив свои поздравления по случаю его вступления на престол. Однако царь Кипра призывал фараона не верить его заигрываниям:
«Не связывай себя никакими обязательствами с царем хеттов!»
После вторжения хеттов на их территории мелкие княжества, считавшие себя под протекторатом Египта, стали взывать к фараону о помощи. Аккиззи, правитель Катаны, обращался к Эхнатону от лица четырех князьков, попавших в то же бедственное положение, что и он сам, умоляя его, если уж он сам не может прийти и отомстить за них, прислать им подкрепление, назначив при этом свою цену:
«Говорят, что царь и господин мой не выступит за нас. Тогда пусть господин мой направит сюда своих лучников и пусть они придут. Пусть министры моего господина назначат цену и они заплатят».
Однако помощь от фараона не пришла, и вскоре Суппилулиума уже стоял со своим войском на равнине Алеппо, принимая дань и почести от своих покоренных противников, ставших теперь вассалами его, а не Эхна-тона. Дошла эта весть и до фараона:
«Все слуги царя и господина моего перешли на сторону хеттов».
Вполне возможно, что явное нежелание Эхнатона отвечать на эти послания имело под собой веские основания, о которых нам ничего не известно, так как в архивах, найденных в Амарне, египетская часть переписки — а она велась на папирусе — отсутствует. По мнению некоторых ученых, царь был слишком поглощен своими религиозными занятиями, чтобы обращать внимание на то, что творится вокруг. Не обладая, подобно его предкам, никакими военными талантами, он и не стремился проявить себя на военном поприще, предпочитая руководить деятельностью людей искусства и поклоняться своему богу.
Тем не менее международный престиж Египта не мог оставить Эхнатона равнодушным. Стены амарнских усыпальниц увековечили довольно замысловатую церемонию приема Эхнатоном делегации иностранных послов с данью, которая состоялась на двенадцатом году его правления. Рассказ об этом событии был найден в гробницах Гуйи, главного управляющего делами вдовствующей царицы Тий, и Мерири II, главного евнуха фараона. Барельефы запечатлели момент вручения заморскими посланцами даров царскому семейству, происходящего в присутствии придворных фараона, его слуг, носителей опахал и военного эскорта.
Текст надписи повествует о том, как Эх-натон и Нефертити прибывают на церемонию в своих покрытых золотом парадных паланкинах, или, попросту говоря, носилках, которые, видимо, сверкали нестерпимым блеском, слепя глаза собравшихся, словно сам бог Атон сошел к ним на землю. Экзотические дары, проносимые перед царской четой, составляли самое лучшее из того, что могли предложить Египту его соседи; они были доставлены сюда
«из Сирии и страны Куш, с запада и востока, со всех земель, объединенных в то время, и с Островов, лежавших посреди Великого Зеленого Моря».
Вполне возможно, что не все присутствующие заморские правители воспринимали это событие с должным энтузиазмом. Фараон ликовал, купаясь в лучах своего небесного покровителя, а между тем некоторые из его гостей отправились домой в плохом расположении духа. Так, царь ассирийский Ашшурубалит I бесстрашно требовал объяснить ему,
«почему моих посланцев заставляли стоять под палящим солнцем? Если царю доставляет удовольствие стоять под палящем солнцем, то пусть он это и делает, даже если он может умереть от зноя. Может, так будет угодно царю!»
Вполне вероятно также, что доводы ассирийского царя разделяли и некоторые из верных подданных фараона. Однако, если они и считали про себя, что палящие лучи Атона вскружили фараону голову, вслух они об этом не говорили. Зато, когда на семнадцатом году правления Эхнатон умер — по-видимому, естественной смертью — они не стали утруждать себя продолжением его религиозных реформ.
Интересные статьи:
- Золотой червонец Петра 1 1716 года
- Самый большой клад золотых монет в истории
- Ученые расшифровали папирус строителей пирамид Египта
- 5 тысяч царских рублей лежали под ногами
- Почему не стоит продавать старинные монеты
- В Киеве нашли царский клад серебряных монет
Благодарю за чтение статьи.
Подписывайтесь на мой канал, чтоб быть в курсе последних открытий!