(Записки седого Бобра)
Бобриков Игорь Борисович.
Только в Боге успокаивается душа моя; От Него спасение мое. (Пс.61, ст. 2.)
МОСТ
Сели в плетенки. Володя готовит кофе.
- Помнишь, когда мы только приехали, на горке, будто по регламенту встречи, глазела на нас кучка этих желтых кошек. Спокойные, красивые. Цену себе знают. Метров семьдесят от нас. Потом легли. Один только папаша остался на ногах. Наблюдал. Что, мол, за новое зверье появилось. И такое достоинство. Стоит и будто спрашивает:
- что хорошего от вас ждать. Мы-то здесь местные, а вы почто сюда изволите? Делать дело аль любопытства ради?
Разгрузились. Пообвыкли, а они всей компанией все наблюдают. Вот уж действительно дома.
А у этих, что положили в Веселой, видок жалкий. Все, как у людей. Кто честный - глаза не прячет, не юлит, даже вид достоинством веет. Жулик и ханыжник - и вид мелкий, и пакостный. И животина, видишь, такая же. Особенно этот тип. Вес приличный, а вид, как у кота драного. Это командир мне напряжение сбивает. Оно и правда - не царский вид был у этого поганца-извращенца. Совсем не царский. Ну, да ладно.
Отойдут ноги, руки. Дрожь пройдет. Переживем и это. Только как-то жаль. Как оступился в своем природном законе этот царь зверей, что потянуло на запретное. Какой лукавый ввел в соблазн. Нет, не разгадать этой загадки. Но поразмыслить о своем, человеческом, очень даже не вредно.
Пьем не торопясь чашечку за чашечкой. О том о сём мудрствуем. Командир расстелил большую карту, с чего бы это? и пальцем водит по хорошей речке. Вверх по течению, потом сплавляется вниз. Я молчу. Сам не выдержит и расскажет.
- На этой речке большой рудник. Делает какую-то большую гадость. Приказано остановить его деятельность, но чтоб не подумали на нас.
- Ты умница, командир. Это сделают местные со своими духовыми ружьями. Раз - и готово. Все стало. Тысячная охрана, собаки, наблюдательные вышки, тренированные всякие «товарищи». Все они безголовые, а мы одни с тобой умные. Помнишь, когда у нас увели базуку, мы что, на местных подумали? Как бы не так. Сразу прокатились по всей «Европе». Кто более жуликоват. И где нашли? Что, в соседней деревне? Вон аж где отыскалась, на самом краю твоей карты. Так что давай сразу сей кафтан на себя натягивать.
- Мудрый ты, мне приказано тихо и без следов.
- Ага, без следов. Что ж его украсть и в речке утопить?
- Ладно. Там мост. Река метров сто. Глубокая. Чистая. Всякой крупной гадости в ней полно, а зеленых они прямо с моста прикармливают. Под опорами их кишма кишит. В день по триста машин пропускают. Т. е. шестьсот тонн дряни везут на переработку. И там заражают все. Надо мост рвать. Это года на три полный стоп. А за эти годы либо помирятся, либо в долю войдут. Одним словом, как у Хаджи Насреддина: либо визирь помрет, либо ишак сдохнет.
- Хорошее дело рвать. Заложил, кнопку нажал. Все! Только обломки сыплются, А ты в гимнастерке очередную дырку колешь и… Быстро и красиво. И стакан водки с прицепом.
- Но, знаешь, мост как- то странно стоит. Снимки смотрел и что- то смущает. Вроде и все правильно, но и неестественно. Река сама по себе, а мост, хоть и через нее, но будто прилепленный. Нет! Фотографии с натуры. А вот, что- то не склеивается в кучу. Ну, в натуре посмотришь, сообразишь сам. Повнимательнее посмотри.
- Посмотрю, конечно. Сказанное на ус смотаю.
До точки четыреста километров. Сплошной лес. Там все гадье, что есть на белом свете: сосущее, грызущее, ворующее, летающее, прыгающее, ползающее. Ну всяческое и еще какое-то сверху. В этом лесу, не то что наблюдать кого-то, а просто выжить маловероятно. А тебе задача: полную информацию обо всем и вся. По чем самому потом делать анализ, вырабатывать решение, доложить руководству, получить «добро» и самому же исполнить.
Идем - бредем. Молодые, дурные как пробки. Что искать в краю чужом. Страны своей мало? Да бреди хоть куда. На юг - тысячи километров, на восток - за десяток тысяч. А мало покажется - иди по диагонали или зигзагом. Один раз пройдешь и ноги до ушей сотрутся.
Нет же, сюда в печку с запахами. На приказ пенять нечего, каждого спросили. Не уговаривали. Вот и топай, дурья башка. Корми собой всю флору и фауну. Тут даже листики есть такие: рукой к нему, а он вокруг оборачивается и сосет соки твои живьем, причмокивая. Пока сообразишь - граммов сто скачает в свою сторону. Это хорошо, когда рука, а если надумать этот листок для чего другого использовать? Каждая нога сама по себе ходить будет. Ибо он и сорванный также действует. Гербарий мы, конечно, изучаем тщательно, но от его знаний природа этих тварей не меняется, похожих много, да и профессия наша несколько другая. Хотя и предусматривает изучение местных особенностей.
Тропы старые, заросшие. Давно люди ушли с этих мест. После пуска рудника исчезли некоторые животные. Следом ушел народ, который обитал здесь. Человек и природа прочно связаны. Они здесь в той гармонии, о которой только в книгах можно прочитать. Наблюдать уже негде. Загудело все, загремело, прямо скажем, завоняло, не продохнуть. Цивилизация называется. А, по-хорошему, разор. Ладно, не стони, душа. «Я, и сам когда то, в праздник спозаранку, выходил к любимой, развернув тальянку».
Осталось пятьдесят километров. Вроде и пообвыкли. Никого не встретили, никого не видели. Лесок стал редким. Совсем молодым. С чего это. Кому надо было столько срубить? Стой, други! Это, не рубка. Где пеньки, где порубочные остатки. (Это горы веток и всего, что не идет в дело и бросается на лесосеке). Давай исследовать. Грунт другой. Глина сверху, а поглубже - почва. Что- то очень крупно рылось, потом заделали.
- Давай карту. Вася, рой носом и выдай идею. Дай все высоты, перепады, бугры, ямы. Всем отдыхать. Лагерь на неделю.
Изучаем. Мост никуда не денется. Оставлять в тылу непонятность никак нельзя. Елозим пальцами по карте. Аркаша с Витей лепят наши слова из глины (благо ее сверху сколь хошь). Через неделю вылепили прекрасный макет. Ох и умные же мужики мы. Тут река текла раньше. Русло направили в обход, по большой балке. А здесь завалили и, на километр, все подровняли. Вот что командира смущало. Вот голова. Значит, сначала построили мост, а потом и речку под него подвели. Сошлось все почти точно.
Вот это-то "почти" и усёк наш командир. Голова. Хорошо с таким служить. Да и просто жить тоже хорошо.
- Так-так! А ну-ка, Аркаша, пророй сюда канавку и просчитай за сколько речка сама дороет русло. А мы сходим еще погуляем вниз, по старому руслу. Погуляли хорошо.
Через неделю обнаружили плотину. Слабенькую, на раз жевнуть такой реченьке, если налить в эту котловину воды. Да, если чуть помочь? Вот и мысль. Хорошая.
Спасибо предки, что были самые умные. Канавку мы пророем, водичку пустим в котловину. Наполниться за недельку. В плотинке дырочку сверху. В момент размоет, и рудничок приказал долго жить. Это хорошо. Сейчас все просчитаем и поработаем. Все, что для мостика принесли спалим здесь. Ну, если не получится тихо, тогда громко мостик повалим.
Вот только как с людьми быть? Успеют ли выскочить. На все у них больше часа. Конечно, успеют. Если поплавает кто, то это лучше, чем с мостом полетают. Телеграмму посылать не будем, так как неоткуда.
Пятьдесят километров не так далеко, но если аккуратно, то и неслышно будет. Пять дней в поте лица трудились. Накопались вдоволь. Я и сейчас порой ловлю себя, что-то не хочется картошку копать, накопался с запасом. Тут и дождики подоспели. Насекомые аж залегли, не тревожат. «Бухнули» по расчетному. Потекла водичка. Да так борзо, что еле успели сообразить вернуться на старый берег, к дому. Земля рыхлая, несет кусты, деревца.
- Что, братцы, досмотрим до конца или домой?
- Досмотрим. Вдруг, где помочь надо реке.
Вода бурлит, ливень сплошной стеной стоит. Спускаемся вниз. Осторожно. Скользко и не дома. Заполняется котловина, мусор кругами ходит. Выше, выше. Через верх. Да как рухнет разом плотинка. «Цунами». Видим: народ забегал.
-Все. Уходим.
Домой вернулись через две недели. Повезло. Попутчиков встретили из своих.
Захожу доложить. Горячий чай, сливки с сахаром. Хлеб свежий только из печи. Во как! Улыбается командир и дядя какой-то симпатичный. На столе фотографии.
Во! Наш мостик. Целый и невредимый. А речки нет. Стоит, как и построили, вне воды.
Такое дело.