Он выходил во двор, осматривался, шел важно, держа одну руку на поясе, а во второй держал довольно объемистую темно-зеленую папку.
Лицо это старика было похоже на сетку кроссворда. Каждая линия на лице заключала в себе вопрос, на который он мог бы рассказать.
У него была жена, бабка за 70. Ему самому было около восьми десятков. Садился на скамейку, ждал первого, кто выходил из подъезда, снимал шляпу и так хитро говорил:
– Ступня у коня.
– Копыто.
От этого зависело, как он отнесется к тебе. Поэтому все жители девятиэтажного дома имели одинаковое хобби. Они разгадывали кроссворды и боялись ударить в грязь лицом перед соседом без образования.
– Наблюдающий за звездами ученый.
– Звездун?
– Сам ты…астроном.
Гроссмейстеры-старики ворчали, что он никого не принимает в свой так называемый клуб по интересам. Сидит сам по себе и вопросы задает. Что показательно – совсем один. Только старик был в таком возрасте, что ему было наплевать на чужое мнение.
Павел Топкин не любил его и, выходя, не отвечал ничего. Старик назвал его про себя неучем и при случае напоминал.
– Здравствуйте, не желаете вопросик?
Тот его отправлял мысленно, но будучи интеллигентом, ничего не говорил, просто проходил мимо. Конечно, судачил потом во дворе:
– У него одни вопросы на уме, а отвечать другие должны.
Этим он вызывал сомнение в том, что старик сам знает ответ.
– Он сам ничего не знает. Специально задает вопросы, чтобы мы ему помогли с ответами. А может быть он тысячу рублей каждую неделю получает или того больше? Мы же не знаем. Улыбаемся, отвечаем, и идем по своим делам, не догадываясь, что только что положили в копилку нашего пенсионера пару тыщ. А если каждый вопрос – это шанс на машину или квартиру. Он знает свое дело.
Старики, конечно, не поверили, так как, наверняка, услышали бы, что есть такой шанс. Но решили разузнать, подговорив при этом по возможности весь двор.
Наш старик вышел утром, как обычно на улицу, оглянулся, подошел к скамейке, закурил и только потом стал раскладывать накопившиеся к сегодняшнему утру вопросы.
Первым появилась тетя Оля, которая ответила на вопрос про подсолнух. Потом был дядя Федор, Степан и семейное трио Потаповых. Все они ответили, так как то ли забыли про договор, то ли уважали нашего старика, доверяя больше ему, нежели этим слухам. И только, когда появился Павел, эксперимент начался.
– Напиток из-под огурцов, – спросил старик.
– Ага, – закричал тот. – Специально легкое. Уже наверняка знаешь. Уже проболтали старики?
Старик не совсем понимал, о чем толкует Топкин, но раз он посчитал, что этот вопрос не соответствует его образованию, то, пожалуйста.
– Хорошо, – согласился сканвордист. – Вредитель посевов
– Сам, сам, – неожиданно сказал Толя. Старик улыбнулся, показывая, что ему очень жаль, что такие вопросы поставили в тупик, и ответил:
– Суслик.
– Это тоже очень просто, – запричитал Топкин. – Еще.
Старику не было интересно с этим молодым человеком, который не отвечает на вопросы, тем самым показывая свой неширокий кругозор, но в радиусе никого не было, поэтому старик решил исполнить прихоть соседа.
– Лист плотной бумаги.
– Ребенок знает, – закричал Топкин, махнул рукой. – Ты мне посерьезнее.
– Сваливший боксера удар, – выдал старик.
– Сам, сам, – палец Топкина едва не свалил старика.
– Нокдаун, – спокойно сказал сканвордист.
Парень задумался, минуты две стоял и не мог понять, в чем же секрет.
– Да это тоже несложный вопрос, – наконец, сказал Топкин. – Я тебе заготовлю такой, что сроду не отгадаешь. У меня будет такой вопрос, что ты гадай-гадай, спи-не спи, все равно…
– Буду ждать, – оборвал его старик и Толя Топкин поспешил на работу в троллейбусный парк, где он работал кондуктором.
Домой сканвордист возвращался поздно. Он снимал свои сандалии, ставил обед на столик в прихожей, обязательно будил старуху – она выходила и своим ворчанием оживляла дом.
– Ты как на работу ходишь, – говорила она.
– Молчи, старая, лучше скажи, японский хрен… – начал было старик, но пожилая женщина сморщилась и выплеснула:
– Не ругайся! Ты чего это?
– Дура, – возмущался старик. – Как, по-японски хрен?
– Откуда я знаю, – говорила бабка и уходила в спальню.
Он же подходил к столу, клал туда темно-зеленую изрядно исхудалую папку, открывал ее и смотрел, что в ней осталось. Клал перед собой листок с бумагой, расчерчивал вдоль и поперек линии, образуя кирпичные блоки, как на стройке и при свете настольной лампы с самодельным абажуром из старых обоев, сочинял новые вопросы, которые ему предстояло бросать в людей, чтобы таким образом здороваться с ними.
Вопрос про войну – намек на то, чтобы вели себя потише. Вопрос пищевой – хорошо, значит, выглядишь, жена отлично кормит. Если же алкогольная тематика – то будь добр, перестань, мешки под глазами выдают.
Каждый вопрос был адресован конкретному человеку. Конечно, еще остались те, кто не ответил достойно на вопрос. Например, Топкин. Про пьянку ему не задашь – не пьет, про войну тоже - тихий.
Он ложился спать и клал на ночь зубы в воду, чтобы ночью случайно не стучать зубами. Его старуха не очень этого любила. Ничего, потерпи, баба, с первыми лучами солнца у меня дела.
– Суп приготовила? – спрашивал он утром.
– Да, в холодильнике, – отвечала та спросонья. – Там термос стоит.
– Так я же его поздно вечером принес, – удивлялся старик. – Когда же ты успела?
– Я второй купила. Не успеваю я. Ты как молодой бегаешь, мне за тобой не угнаться.
– Все спи, – говорил старик и шел к холодильнику, готовить себе дневной рацион.
Главное, чтобы дождь не зарядил, думал он, когда открыл холодильник. Термос был в два раза больше того, что он носил обычно.
Пишите свои советы, вопросы в комментариях или на почту: roma-tea79@mail.ru До встречи!