В январе 1989 г. автор воспоминаний – Николай Афанасьевич Самусь – из г. Волгограда был направлен в качестве технического руководителя изыскательской группы НижневолжТИСИз в состав экспедиции Госстроя РСФСР в зону землетрясения – г. Ленинакан (ныне г. Гюмри), где был назначен главным геологом экспедиции. Работа была чрезвычайно масштабная и столь же специфическая.
На площадке, предназначенной для переноса села Гукасян, биолокацией обнаружил, что вся она пересечена более чем 50 трещинами, похоже, она садится на древний, глубинный, не активный разлом. (Позже я подумал, что это – результат разрушения литосферного блока на надвигаемом крыле зоны коллизии, как и в Спитаке). Пока ходили по площадке, дул сильный ледяной ветер, стыли руки и лицо, ветер выдавливал слёзы. Прямо как в аэродинамической трубе. В деревне, спрятанной в балке, ветер ощущался не так заметно. Возвращались домой около 5 вечера – пасмурное небо, нет той великолепной синевы небес, что была 3 часа назад, всё серо и неприветливо.
Вечером наблюдали интересное явление: на северо-востоке, по направлению с СЗ на ЮВ, проходила резкая граница облачности, примерно параллельно линии спитакского разрыва. Такое впечатление, как будто из нескольких плотных слоёв ваты был построен шатёр на четверть горизонта, а заходящее солнце подсвечивало его изнутри. Слева, над Памбакским хребтом, образовался гигантский гриб – туча, похожая на грозовую, но без вспышек молний. Эта картина наблюдалась не менее получаса, «шатёр» не деформировался, хотя перед ним, ближе к нам, с большой скоростью пролетали отдельные небольшие облака.
А вечером, в 21.37, когда мы сидели в штабном вагоне, случилось землетрясение. Вагон несколько раз сильно качнуло на протяжении секунд 10, я вышел на площадку посмотреть, не раскачивает ли кто вагон. Оказалось, ощутили толчок не только в вагонах, но и в деревянных домиках. Был слышен лай собак, а во время толчков какой-то глухой звук.
От усталости последние ночи плохо сплю, да и сегодня болит под левой лопаткой, сильно стучит сердце, не даёт спать.
31 марта. В газетах нет информации о землетрясении, но, говорят, центральное телевидение передало сообщение о нём, назвав эпицентром место между Гукасяном и Ленинаканом, якобы погиб скот, жертв нет. Я по своим наблюдениям в Ленинакане оценил силу в 5–6 баллов, не выше.
Сегодня работал до 23, закончил редактирование отчёта по базе Армюгстроя в Маисяне. Раньше, в обед, ездил обследовать дома по пл. Революции, 2 и рядом. Интересно, что сборные дома практически не пострадали, а во вставке между ними даже стёкла не вылетели, хотя часть их стоит её трёхрядной аномалии: вставка имела монолитные железобетонные пояса по всем шести этажам.
1 апреля 1989. В день смеха – не до смеха.
Поступили официальные сообщения о позавчерашнем землетрясении. В нём сказано, что сила землетрясения в эпицентре была 7–7,5 баллов, в Ленинакане – 6–6,5 баллов…
Третий день на северо-востоке стоит неподвижно странная облачная структура – шатёр. Несмотря на сильные ветры, стоит, как гора (простояла до 7 апреля). Не является ли она спутником землетрясения?
Здесь я забыл отметить день рождения внука Антона, не заметил, был ли приказ на увольнение из армии (сын Алексей, как студент МГУ, дослуживает свой год).
10 апреля. В 3:20 утра резкий стук в дверь купе. Проводница: «Сильный пожар. Эдуард Семёнович сказал, чтобы вы встали».
Горит вата (хлопок) в складе рядом с нашим поездом. Тюки спрессованного хлопка килограммов по 200 лежали под повреждённым навесом и рядом с ним (рис. 1), доступ туда был свободен, мы много раз проходили по территории прядильного предприятия и удивлялись, что никакой охраны вовсе нет. Решение Э.С. Савосина: оттащить поезд от места горения. Пока отсоединяли воду и электричество, пожар медленно разгорается, в 6:10 рухнула часть склада. Прямой угрозы поезду пока нет. Тепловоз, вызванный для отбуксировки поезда, ушёл. Никого из дежурных по городу и по управлению железной дороги нет, на месте только дежурные по штабу РСФСР, да трудится, с перерывами на заправку машины водой, один экипаж пожарников, не давая пожару распространяться. Я решил немного отдохнуть, проспал до половины восьмого. Пожар заметно унялся, но не прекратился, позже горящие тюки вывезли самосвалами на свалку, поскольку остановить их горение практически невозможно.
Продолжение следует.