Я обязательно люблю лето, жару, море, вечерние вылазки в незнакомый город, новые летние запахи. Люблю простейшие летние запахи: сладкой петунии на площадях центрального значения и ванильные, пекарен и кулинарий. Я люблю любое лето: от Анапы до Айя-Напы, от Мармариса до Морджима, от Фороса до Утапао, от Даламана до Даболима. Я раб моря и морских стихий. По-детски радуюсь горизонту воды, скрывающему пунцовый диск Светила. Лето способствует морским прогулкам, благоприятствует хорошему настроению.
Нынешнее лето, проведённое в Крыму, подарило мне новое ощущение, близкое симпатии — симпатию к горным пейзажам. Данное чувство выработалось мной после посещения горной вершины Ай-Петри, высотой в 1234 метра, во вьетнамских сланцах через палец. Соглашусь с тем, что подвиг этот нужно отнести к моей неопытности покорения карликовых вершин и собственной рассеянности: накануне сборов в Ялту из Севастополя я совершенно забыл снять свои ботинки с сушилки и убрать в рюкзак. По одной из вышеперечисленных причин — или их совокупности — я стал покорителем Ай-Петри в тапках.
Также минувшее лето запомнилось Донецком, красивейшим городом с беспредельно дешёвым, по российским меркам, алкоголем. Я не утверждаю, что дешевизна зелёного змия торжествующее преимущество этого замечательного города. Нет, все наоборот, это помеха, из-за которой я упустил сумму плюсов легендарного города. Лето оставило след в моем сердце ночными бликами, отраженной луной на черноморском горизонте, силуэтом херсонесского маяка и ночными купаниями в Казачьей бухте города Севастополя.
Истомно жаждая, жду лишь осень. Отражение электричества в лужах: фонарей, светофоров, вывесок разноцветных афиш театров и кинотеатров, названий магазинов, кафе и ресторанов. Подобием совокупности вышесказанных упоминаний может служить любое место, любой город мира.
Но моя истинная осень рождается в ижевских дворах центральных улиц. В памяти застрял момент: я иду по улице Максима Горького, вдоль Летнего сада, направляюсь в сторону собора Александра Невского, собора, где крестили меня, брата, а позже и моего сына. Я иду вдоль улицы, а рядом проносятся троллейбусы, сопровождаемые шелестом шин, наглые машины и служебные автобусы. Весь пейзаж городских улиц отражается в мокром асфальте.
Искажённо отражаюсь и я в большой луже, дающей маленькие диаметральные волны от упавшего листа тополя. Моя осень пахнет сыростью и мокрым асфальтом, носит слабый аромат свежеприготовленного кофе, доносящегося из блинной по улице Горького, а иногда обретает запах спиртного напитка — всё зависит от настроения на момент прогулки. Отражение на асфальтовом полотне приобретает стиль боке: пёстрые цвета Летнего сада, колесо обозрения, повернувшееся внешней стороной к городу, а противоположной к Ижевскому пруду. Ижевский пруд смело отражает беспредельно искрящееся небо, нарядную луну, а иногда — в самый прекрасный сезон, — Ижевский пруд проецирует Млечный путь, отчего рождается ощущение параллельности двух недосягаемых миров: звездного и водного.
Жужжит изобилием мысли книжный магазин с яркой вывеской. В воздухе висит дождевая пыль, а рядом проходят люди; люди, таящие в себе мир или его отсутствие, носящие различные маски и в основном безвкусную серую одежду.
Солнечный день осени, напротив сырому вечеру, мне представляется в районе школы, там, где учился я, мой брат и старшая сестра, а далее её маленькая и красивая копия: дочь со сказочным именем Алёнушка. Багрово-жёлтый ковёр мертвой листвы, запах от костра, приготовленного школьным дворником. Также ношу я в памяти момент солнечного осеннего дня вблизи памятника Неизвестному солдату и Вечного огня. Там всегда тихо, всегда восседают пенсионеры или студенты из Удмуртского государственного.
Но идеальная осень — это дождь, это я, вооруженный зонтом, это запахи асфальта и кофе, это театральный сезон. Жаль, что пора уезжать.