Вниз по кроличьей норе? Запросто, если вы – преданный фанат Харуки Мураками. Где только не оказывались поклонники творчества самого известного японского писателя современности! Дно заброшенного колодца, канализационный люк, пожарная лестница, мир с двумя лунами и даже кокон – главный претендент на Нобелевскую премию создал свою удивительную Страну чудес.
Чтобы попасть в загадочный мир, нужно непременно что-нибудь съесть или выпить. А может, принести жертву... Знакомая история? Только вот персонажи муракамской вселенной в отличие от сказок Кэрролла – взрослые и одинокие люди, однако, как дети, чувствующие чуть тоньше, видящие чуть шире, слышащие гораздо больше.
Как, например, главный герой романа «Убийство Командора», который каждую ночь сквозь звонкий стрекот певчих цикад различает едва уловимый звук колокольчика. Теперь жизнь мужчины не будет прежней: он принесет жертву, выпьет волшебной воды и станет счастливым, чего никогда не случалось с персонажами японского беллетриста.
Харуки Мураками опубликовал «Убийство Командора» более двух лет назад, но на русском языке эта нашумевшая книга появилась только нынешнем летом. Почему ее изъяли из библиотек Гонконга и номинировали на антипремию Bad Sex Award? Причем здесь Скотт Фицджеральд и Стивен Кинг? Обо всем по порядку.
«Я реалист и практичный человек, но когда я пишу, то обращаюсь к странным, потаенным уголкам моего сознания. Чем я занимаюсь, так это изучаю себя. Если вы закроете глаза и погрузитесь в себя, вы сможете увидеть другой мир. Это как исследовать космос, только он внутри. Вы отправляетесь в неизведанное место, это опасно и страшно, и важно знать дорогу назад» (с) Харуки Мураками,The New York Times
Убийство Командора. Возникновение замысла
Харуки Мураками
Художник-портретист уходит из дома, расставшись с когда-то любимой женой. Некоторое время он бесцельно колесит по северным районам, а затем соглашается на заманчивое предложение своего хорошего друга Масахико Амада – пожить в небольшом доме в горах. Тем более что этот пустующий дом принадлежит отцу Масахико, известному японскому художнику.
На чердаке новый жилец обнаруживает странную картину, на которой запечатлена таинственная сцена. Кажется, что полотно буквально источает зло. Вскоре в жизни главного героя начинают происходит мистические события. Однажды ночью он идет в лес, следуя за слабым звоном колокольчика…
Убийство Командора. Книга 2. Ускользающая метафора
Харуки Мураками
Это вторая часть мистической истории об одиноком портретисте, который отыскал на чердаке своего временного дома очень странную картину. На холсте известный художник запечатлел в технике средневековой японской живописи финал пьесы «Дон Жуан», изобразив донну Анну, легендарного ловеласа и Командора.
Но после этого в жизни главного героя начинают происходить непонятные вещи: в доме движется мебель и раздаются загадочные звуки. А войдя как-то ночью в студию, портретист обнаруживает в ней удивительного человека, который называет себя идеей…
Аллюзии: Фитцджеральд, Моцарт, Кэрролл
Сложно сказать, кто из великих мэтров оказал большее влияние на Мураками. Однако из интервью The New York Times с известным на весь мир японцем мы понимаем, что знаменитая история об американской мечте определила настроение и задумку нового произведения.
«„Великий Гэтсби“ – моя любимая книга. Я прочитал ее, когда окончил школу, в 17 или 18 лет, и был впечатлен этой историей, потому что это книга о мечте – и о том, что происходит с людьми, когда их мечта рушится. Это очень важная тема для меня. Я не думаю, что это обязательно американская мечта, скорее мечта молодого человека, мечта в целом» (с) Харуки Мураками,The New York Times
Действительно, «Убийство Командора» – это своеобразный оммаж главному представителю литературы «потерянного поколения» – Скотту Фицджеральду.
Харуки Мураками первым перевел на японский язык роман «Великий Гэтсби». Автор утверждает, что эта книга вдохновляет его на протяжении всей жизни. Теперь Мураками называют японским Фицджеральдом, а «Убийство Командора» – сюрреалистичным «Гэтсби» для читателей нового столетия. Только там, где у американца – стремительная трагедия о крушении мечты, заканчивающаяся несколькими трупами, у японца выходит неторопливая история о поисках гармонии с хеппи-эндом.
Главный герой новой книги, глядя на картину известного японского художника «Убийство Командора», не сразу вспоминает, что образ Командора знаком ему по опере-буффа «Дон Жуан, или Наказанный развратник» Моцарта в двух действиях (роман-дилогия – вот так совпадение!).
Многие поклонники творчества Харуки с нетерпением ждут от автора литературных новинок с целью углубить свои знания в теории музыки и пополнить аудиобиблиотеку новыми композициями и именами. Ведь каждый роман Мураками – если не энциклопедия звуков мира, то хотя бы азбука джаза. На этот раз – классика. «Убийство Командора» можно было бы тоже смело и уверенно назвать самой классической, образцовой, соответствующей всем ожиданиям и даже эмблематической работой прозаика Страны восходящего солнца, если бы не финал...
Пожалуй, не хватит пальцев на обеих руках, чтобы посчитать бесконечные отсылки к Кэрроллу. Это и образ маленькой любопытной девочки, в роли которой выступает младшая сестра главного героя, и кроличья нора, в романе превращающаяся в узкий лаз меж пещерных камней, и флакончик с надписью «Выпей меня!», который Мураками мастерски «загримировал» в волшебную реку из другого мира, и дверь в прекрасный розовый сад, в истории предстающая перед нами отверстием в полу, и Кролик в образе Длинноголового, и внезапный Чеширский Кот в виде такого же неожиданного Командора-идеи, и сон Алисы, который мы узнаем в финале романа: самые многообещающие линии просто растворяются в тумане недосказанности, а финальное мистическое странствие героя окажется не мощным тоническим трезвучием минорного оттенка, а чем-то неустойчивым с явным мажорным подтекстом. Вся мистика – пустышка, декоративная обманка, сон, «всего-навсего колода карт»!
Внимательный читатель найдет в тексте дилогии отсылки к горячо любимым автором The Beatles, Акинари Уэда, Толстому и Достоевскому. Критики отмечают, что «Убийство Командора» напоминает такой же запутанный и многостраничный роман Стивена Кинга «Дьюма-Ки», вышедший десятью годами ранее. В обеих книгах художник оставляет прежнюю жизнь, селится в глуши, погружается в творчество и обнаруживает, что картины влияют на реальный мир, а призраки прошлого отказываются молчать.
Герои: Ник Каррауэй в лице безымянного рассказчика и Джей Гэтсби в роли загадочного соседа Мэнсики
Если образы второстепенных героев заимствованы у Кэрролла, то главные персонажи сошли прямиком со страниц «Великикого Гэтсби».
Как это обычно бывает у Мураками, рассказчик оказывается безымянным. Но так и хочется назвать его Ником Каррауэем – по имени персонажа «Великого Гэтсби». Нику скоро исполнится тридцать, а герой дилогии переживает, что ему вот-вот стукнет 40:
«Мне – тридцать шесть. До сорока рукой подать. Пока не стукнет сорок, мне как художнику необходимо создать собственный уникальный мир. Это я чувствовал давно. Сорок лет для человека – некий водораздел. Перевалив за него, человек не может оставаться прежним» (с) Харуки Мураками, «Убийство Командора»
Мураками, конечно, больше ассоциирует себя с рассказчиком, который перешел от юношеского максимализма к кризису среднего возраста. Но фигура автора заметна и в образе престарелого художника. Томохико Амада отказался от ордена Культуры, объяснив, что награда будет его отвлекать от творчества. Точно такие же слова прозвучали из уст Мураками в 2018 году, когда он просил исключить его из финала альтернативного Нобеля.
Типичный герой Харуки – флегматичный, одинокий, начитанный, немного слабохарактерный интроверт, которого по-настоящему интересуют лишь хорошая музыка, книги, кошки, домашняя кухня и ностальгия. Поклонник английского рока и русского романа герой Мураками всегда оказывается в моменте трагического столкновения западных идей и восточных убеждений.
Японский Каррауэй – художник, который всю жизнь мечтал заниматься абстрактной живописью, но вынужден перебиваться написанием портретов для состоятельных заказчиков. На фоне формирующегося творческого кризиса личная жизнь тоже летит под откос – от героя внезапно уходит жена. Мужчина с горя бросает телефон в реку, три недели катается по острову Хоккайдо, а потом селится в горном коттедже подальше от всех, чтобы там по-тихому пережить неурядицы.
Таинственного соседа по имени Ватару Мэнсики можно смело назвать доппельгангером Джея Гэтсби. Сложно определить, чего ждать от этого персонажа. Однако, глядя на него, испытываешь чувство необъяснимой тревоги и волнения. Прошлое Мэнсики (как и Гэтсби) окутано тайной. Согласно слухам, он богат, но источник заработка не известен, был осужден, но каким-то образом сумел освободиться. Позже станет ясно, что его дом – покупка крайне необычная. В этом районе проживает дочь Мэнсики, возможно, неродная. Однако он присматривает за девочкой, рано потерявшей мать и проживающей с отчимом и красавицей тетей. Эксцентричный богач заказывает портрет у молодого художника. Позже он просит запечатлеть и его дочь. Вместе с главным героем они пытаются разгадать загадку склепа и волшебного бубенца.
Фамилия Мэнсики дословно переводится как «отсутствие цвета». Мы сразу же вспоминаем «Бесцветного Цкуру Тадзаки». Критики говорят: «Мураками пишет одну и ту же книгу». Однако это не оскорбление. То, что снаружи кажется хождением по кругу, на самом деле ближе к дзенской практике (кстати, в дилогии нельзя не заметить интерес мэтра к теме йоги, медитации и духовного пробуждения). Затянутости, пустоты, сюжетные петли и самоповторы (внимательный читатель наверняка найдет в «Убийстве Командора» многочисленные отсылки и к «Хроникам Заводной Птицы» и «Охоте на овец») – это именно то, за что поклонники Мураками любят своего кумира, прощая ему отступления от жанровых канонов.
Говоря о цвете и его отсутствии, не забудем вспомнить эпизод из «Алисы в Стране Чудес». Девочка удивляется, зачем придворные перекрашивают розы. По ее мнению – это бессмысленное занятие. Белоснежная шевелюра мистического соседа и настоящая алая кровь из тела метафорического Командора перекликаются, создавая ритм бесконечных сюжетных повторов.
Томохико Амада – знаменитый японский художник, долгое время пишущий картины в европейском стиле, но, пережив некую трагедию в нацистской Вене 1939-го, обратился к традиционной японской живописи. Амада был очень известен, но так и не стал велик, и, пока наш герой любуется с его крылечка пейзажами, некогда большой художник доживает свои дни в доме престарелых. Но вдруг обнаруживается его картина, где в традиции живописи VI века изображена сцена убийства Командора из «Дон Жуана». Наш герой слушает оперу Моцарта, а ее персонажи вылезают из картины в стиле нихонга, чтобы в итоге обернуться японскими духами.
Командор – персонаж с картины художника Томохико Амады «Убийство Командора». Когда главный герой спускается на дно загадочного склепа и забирает с собой лежащую там погремушку, образ с картины материализуется, и к рассказчику является настоящий живой Командор. Старец ростом 60 см называет себя идеей и благодарит портретиста за то, что тот его освободил. Оживший дух Командора выражается странно, с каким-то потусторонним акцентом, однако высокопарно, как куртуазный персонаж старинной оперы. Маленький человек представляет собой одновременно прошлое, ответ на вопрос, что заставило Амаду выбрать жизнь отшельника, обратиться к стилю нихонга и спрятать загадочную картину на чердаке, и будущее, давая главному герою подсказки и намеки. Командор явно на стороне рассказчика.
Идея: роман о женщине и ее природе, ценности института семьи и брака, детях и будущем человечества
Многие критики считают, что дилогия «Убийство Командора» – это роман о спасительной силе скуки, которая помогает нам обнаружить самих себя, остановившись в повседневной суете:
«Я лишь горстка праха, но праха очень качественного» (с) Харуки Мураками, «Убийство Командора»
По их мнению, выбранный главным героем образ жизни определил его будущее. Он осознанно замедляется, погружается в рутину, выполняет повседневные домашние дела, позволяя себе наблюдать за происходящим и анализировать поступки прошлого.
Роман – авторская попытка медитации, сохранения трезвости ума, нейтрального эмоционального состояния в условиях бесконечных метаморфоз магического реализма, в ключе которого пишет прозаик. Здесь в повседневном постепенно проявляется философское, а из щели между мирами доносится настойчивый звон бубенцов.
С этим не поспоришь, однако так можно охарактеризовать практически любое муракамское произведение. Чем отличается новая история?
«Люди всегда спрашивают меня о моих книгах: «Что вы подразумеваете под этим? Что вы подразумеваете под тем?» Но я не могу ничего объяснить. Я говорю о себе и о мире языком образов, и если вы не можете объяснить или проанализировать метафоры – просто примите форму. Книга и есть метафора» (с) Харуки Мураками,The New York Times
Харуки Мураками вот уже какой год можно увидеть в списке номинантов антипремии журнала Literary Review за худшее описание секса в литературе.
Внимание жюри привлек отрывок, где герой занимается любовью со спящей девушкой, гениталии которой «живут своей жизнью». Кстати, это уже третья номинация текстов Мураками на Bad Sex Award – ранее ее удостаивались романы «1Q84» и «Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий».
Вспоминая творчество японского литературного мэтра, поклонники вряд ли смогут назвать хоть одну историю, где нет эротических зарисовок. Исследователи уверяют, эти эпизоды несут определенную смысловую нагрузку.
Дилогия «Убийство Командора» – это роман о женщине как источнике жизни. Автор исследует женскую природу, физиологию и психологию на примере шести прекрасных образов. От девочки-подростка, которую больше всего на свете беспокоит размер ее будущей груди, до настоящей женщины, которая только готовится стать матерью или бросает все, выбирая счастье ребенка.
Первая сцена, с которой знакомится читатель нового романа, – это решение супругов о прекращении совместной жизни. Муракамский герой постоянно чем-то жертвует, часто – отношениями. Эта история не стала исключением. Но здесь мы чувствуем, что между бывшими возлюбленными сожжены не все мосты.
Непродолжительные (почти девять месяцев – вот так совпадение!) скитания главного героя – это попытка понять женскую природу. Бывшая жена не хотела ребенка от рассказчика, но, забеременев от неизвестного человека, решается стать матерью. Идея зарождения нового – главная тема романа. А образ прекрасного женского тела и плоти – инструмент для реализации задуманного.
Неразвитая грудь Мариэ Акигавы, склеп, из которого являются на этот свет идеи и метафоры подобно рождению ребенка из чрева матери, узкий и тесный лаз меж пещерных камней, сквозь который главный герой пробирается (вниз головой – вот так совпадение!), напоминает нам о процессе родов...
Ребенок и его незримая связь с матерью – ключевой образ дилогии. Дитя – это подарок, праздник, чудо и смысл жизни. Эта тема совершенно новая для Мураками и его героев-одиночек. Здесь важно вспомнить, что у автора и его супруги нет детей. Возможно, именно поэтому для рассказчика Харуки не важно, как забеременела его жена и от кого. А Мэнсики не хочет делать ДНК-тест, поскольку это все равно не изменит его родительских чувств к Мариэ Акигаве, которая, трогая одежду своей покойной матери, чувствуют ее любовь к ней.
Вспомним роман Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!». В школах и университетах преподаватели неустанно повторяют, что нет ничего трагичнее смерти ребенка в конце произведения. Так, Хемингуэй предсказал не самое светлое будущее для человечества.
В финале «Убийства Командора» рассказчик возобновляет отношения с любимой женщиной и становится отцом. Такая концовка невольно наталкивает на мысль, что Мураками сказал все, что хотел. Его персонаж повзрослел, обрел свободу. Стоит ли теперь ждать новых работ?
Пожалуй, медитативная история о художнике стала бы достойным финальным аккордом в литературной карьере писателя. Ребенок как символ будущего если не всего человечества, то его отдельного представителя. Героя Мураками ждет светлая и прекрасная жизнь, наполненная любовью, заботой и творчеством. А самого Мураками, возможно, – Нобелевская премия.
_____________
А вот самые интересные мысли Харуки Мураками из интервью для The New York Times:
«Я нашел идею для романа где-то в глубине моего сознания. Внезапно мне захотелось написать пару коротких заметок. Я понятия не имел, что будет дальше. Я положил текст в ящик стола, и все, что мне нужно было сделать дальше, – подождать.
Однажды мне пришла в голову мысль, что я мог бы написать это, и я начал писать. Вы ждете подходящего момента, и он приходит. Вам нужно время, чтобы обрести уверенность в своей идее. И я уверен, потому что пишу почти 40 лет и знаю, как это происходит.
Когда я не пишу свои собственные вещи, я перевожу. Это очень полезно, если ты ждешь, пока идея «отлежится». Получается что-то вроде тренировки. Кроме того, я бегаю, слушаю музыку и занимаюсь домашними делами, например глажу. Мне нравится гладить. Я не беспокоюсь, когда я пишу. По сути, это весело.
Я не мечтаю. Может быть, пару раз в месяц или, возможно, чаще, но совсем не помню, о чем. Мне не нужно мечтать, потому что я умею писать.
Многие писатели говорят так и лукавят, но я правда не читаю. Моя жена читает все отзывы, причем плохие вслух. Она говорит, что я должен принять их. А о хороших не думать.
Работая над романом, я придерживался строгого распорядка дня: вставал на рассвете, все утро писал очередную главу, а днем совершал 10-километровую пробежку. Письмо и бег становятся неотделимы друг от друга и превращаются в некую форму медитации».
Читайте дилогию в онлайн в сервисе электронных и аудиокниг ЛитРес.