И когда он проснётся за ночь сорок пятый раз, не умея сказать, что мешает спокойно спать, она будет сидеть, не смыкая уставших глаз, будет ласково петь и тихонько качать кровать.
И когда у него будет резаться первый зуб, первой шишкой на лбу обозначится первый шаг, и когда первый жар станет мягким касанием губ к закипевшему лбу - всё равно это будет так.
И когда он пойдёт первый раз без неё во двор, запестреет дневник алокрылостью лебедей, он рискнёт головой на какой-то дурацкий спор - она будет спасать от всего его и везде.
И когда он устал, недоволен и раздражён, и когда для неё не осталось минут и сил, равнодушие фраз будет в сердце входить ножом - она будет шептать: «сохрани его и спаси».
И когда у неё встанет черточка между дат, а его обоймёт неизбывностью пустота, он спиной ощутит тот же ласковый тёплый взгляд.
Потому что она всё равно будет с ним всегда.
И тогда он проснётся за ночь сорок пятый раз, не умея понять, что мешает спокойно спать, колыбельный мотив будет явственным, как сейчас.
Потому что никто не умеет любить, как мать.
Мальвина Матрасова