Когда мне исполнилось 19 лет, я сменил очередную электрогитару на более крутую. Мне казалось, нет ничего более прекраснее, чем исполнять неоклассику Мальмстина из его популярных альбомов, бесконечно играть гаммы, нарабатывать пассажи.
Я очень любил играть арпеджио. Оно давало легкую напряженность в композиции и заставляло сильнее погружаться в основную мелодию и двигаться к её кульминации. И когда раздавался свистящий флажолет, я тут же приходил в невероятный экстаз.
Казалось бы, ничего не могло нарушить наслаждение звучанием новой гитары. Но тогда это был необыкновенный день. Я стоял у окна и смотрел. Передо мной на небосклоне проходила планета. Она была окружена огненным ореолом. А её массивность пробивалась сквозь нашу атмосферу.
Планета создавала великолепную картину, которой можно было бесконечно долго наслаждаться. Она была куда больше и выразительнее восходящего солнца. На её поверхности четко отслеживались черты морей и океанов.
«Надо же», – подумал я. «Здесь мы не одни на планете, на которой есть вода. Я вижу зеленые массивные просторы. Как это чудесно!» Я стоял в восторге от увиденного пока не осознал, что стою совсем не там, где мне казалось.
Я не дома. И место, в котором я нахожусь, существует совершенно в другом пространстве. Оно не твердое, оно разряженное. Тонкая материя вокруг меня вибрировала и светилась, не оставляя никаких теней. Материя манила светлой красотой. Мое удивление достигло предела, когда в один из моментов сознание вернулось в тело, которое спало в моей квартире.
«Какое сожаление», – я снова здесь. «Почему? Я хочу уйти отсюда туда! Здесь невероятно скучно! Я больше не могу смотреть на оклеенные в растения обои своей квартиры.»
Было летнее утро и мне некуда было спешить. В памяти остался отпечаток сильного удивления и состояние невероятной красоты другой планеты, смазанного чувством сожаления и утраты чего-то ценного, о чем я никогда не знал и не слышал.
«После этого я уже не тот», – думал про себя. И к этой жизни, казалось, потерял весь интерес. Воспоминание не давало покоя. Но со временем я утерял и его.
Осознание утери вернуло меня обратно в депрессию. Говорят, время лечит, но также оно и убивает. Оно убивает воспоминания о лучшей жизни. Я не думал в тот момент ни о чем. Все мыли исчезли. Ощущение времени исчезло. А чувство красоты заменилось жалостью к себе.
И вот теперь, спустя много лет я понимаю каким был тот день. Он был необычным. Таким же, как и Пробуждение. Оно необычно и никогда не сможет вписаться в рамки обыденности того, что было увидено, услышано и пережито.
Теперь же, когда я смотрю на мир, я вижу ту же красоту, как и в тот день. Я четко осознаю, что ум больше не портит мир своим уродством, опошляя его оценками, суждениями и этикетками. Его любовь разложить мир на фрагменты заменилась красотой разнообразных форм и красок. Пробуждение убрало обыденность и открыло тот же мир свежим, который периодически распахивается передо мной.
И прежде всего оно дало мне ощущение невероятной красоты того, чем этот мир живет и как он существует, родное ощущение красоты. О Боже, какая это тюрьма видеть мир несовершенным!
Пробуждение обнажает мир, словно женщина обнажает свое тело. Пробуждение — это разоблачение себя.
Смотри, я уже не тот, за кого себя принимал.
Максим Одинцов пробужденный ученик Школы Гивина.